— Я знаю, — хмыкнула я, тоже не веря, что у меня удалось
провернуть такую аферу. — Я могу сделать несколько рациональных
меню… у вас будет книга рецептов?
Я сильно сомневалась, что английская молодёжь приемлет русскую
народную кухню, а другой я готовить не умела. Миссис Коул же
медленно перевела взгляд на подчинённых у духовки, и одна из них
принесла большую засаленную книгу формата «А4» и бросила её на стол
рядом с моей почти пустой тарелкой. У меня было дикое желание
засунуть эту книжицу в банку с хлоркой, настолько мне не хотелось к
ней прикасаться, но к сожалению, ничего хорошего из этого не вышло
бы. Поэтому я скрепя сердце придвинула поварскую книгу.
— Спасибо большое… думаю, это будет крайне… занимательное
чтение.
Я ещё раз сморщилась от неприязни, и директор с улыбкой
проговорила:
— А вы, мисс Валери, не собираетесь заниматься огородом вместе с
остальными?
— Н-нет, — выдавила я, так как копаться в земле точно не входило
в мои планы, тем более с «остальными». — Мне витаминов хватает,
спасибо. Я лучше займусь меню, а ещё отмою душевые и туалеты… это
первый рассадник заразы, и нужно в первую очередь поддерживать там
чистоту. — Миссис Коул ничего не стала на это говорить, так как от
труда я никак не отлынивала, просто диктовала свои правила, а я
вдогонку крикнула: — Мадам, Господь будет очень рад вашим благим
делам, поверьте мне!
Вежливо улыбнувшись напоследок, директор выплыла из кухни,
оставив меня наедине с поварихами, воочию увидевшими, что спорить
со мной было бесполезно. И одна из них, не-Берта, даже подошла ко
мне и прохрипела:
— Заставь их ещё посадить картошку на зиму, и луковый суп ты
больше не увидишь!
В её глазах горел такой энтузиазм от детского рабского труда,
что я не смогла сдержать смешка, особенно, если от этого странного
сотрудничества мне могла прилететь какая-то выгода.
— Договорились, мадам!
— Люсиль, — криво усмехнулась она и вернулась к плите с кипящим
варевом в больших кастрюлях.
Я же тем временем доела суп, вымыла за собой посуду, убедилась,
что весь плесневелый хлеб был выброшен, а хороший своевременно
засушен, и не спеша направилась восвояси, в свою затхлую, но чистую
каморку. Правда, проходя через столовую, я краем уха услышала
недовольное:
— Это что, гренки?.. — от какого-то мальчугана лет восьми,
который явно наивно считал, что хлеб с плесенью был намного
полезнее засушенного. И я уже даже могла представить ту волну
всеобщей ненависти, которая развернётся в мою сторону, едва кто-то
узнает, что я причастна к идее с огородом… и честно говоря, эта
мысль почему-то приводила меня в немалый восторг. «О, это сладкое
чувство власти… Вряд ли в той странной школе мне дадут испытать
его, так что пока есть время, нужно насладиться им сполна!»