Мы влетели во взрослую жизнь как необъезженные лошади, и, если
бы не Лиля, я давно попала бы в плохую компанию, но она «дула» мне
в уши так же качественно, как и на раны, и находила слова, чтобы
отговорить от дурного, заняться делом, пробиваться в этой жизни,
которая была нам мачехой.
Только она называла меня Маней, остальным этого делать было
нельзя. Для остальных я была Марией.
Мы объединили две комнаты в одну квартиру, угол у окна одной из
комнат заняли кухней, у входа была прихожая. Рукастые парни из
спортзала, в котором я, как говорила Лиля, «гасила гормональные
взрывы», помогли с обустройством душевой здесь же. Мы зажили так,
как рисовала мне в своих рассказах перед сном в детском доме
Лиля.
Я работала везде, где можно, потому что любой институт отторгал
меня как наш дом отторгал ежегодно обновляемую штукатурку. У меня
было слишком много личного мнения, слишком твердые кулаки и слишком
длинный язык.
К тридцати годам мы поменяли свои комнаты на квартиру, и для
этого нам пришлось работать как на плантации – «от сюда и до
заката».
Лиля получила три высших, защитила докторскую, и была научным
сотрудником в таком количестве мест, что я уже не могла запомнить.
Она была историком от Бога. Не было ни одних раскопок, где
студенткой не влезла бы Лиля, не было ни одного исторического
мероприятия где не выступала бы она со своими индейцами и
пуританами.
Я ходила в спортзал, вела несколько групп – сама была тренером.
Основной мой заработок – найти товары, которые кажутся людям не
нужными, правильно представить их, сделать рекламу и найти сбыт.
Иногда не было денег по три месяца, а иногда за неделю нехитрых
кликов в ноутбуке, и мы могли позволить себе поехать заграницу.
В один из вечеров, когда мы планировали отмечать мою сделку,
Лиля ворвалась домой, прыгнула ко мне на диван так, что тарелка с
орешками, что я уплетала, смотря очередной бокс, вылетела из рук и
покатилась под столик:
- Маня, у меня для тебя преприятнейшее известие…
- К нам едет Поветкин?
- Кто это? – Лиля напряглась, не понимая о ком я говорю.
- Боксер. Лучший. Только это спасет тебя от того, что я сейчас
устрою за просыпанные орехи, - я знала, что сейчас меня будут
уговаривать пойти на очередной симпозиум, и в голове быстро искала
причину, чтобы отказаться.
- Нет, нам и тебя здесь хватает, - она указала на угол в
комнате, где висела «груша».