– Далия! –
позвал лорд Сэкхарт. Тварь шумно сглотнула и перевела мутный взгляд на
зовущего. Смотрела долго, изучающе. И вдруг выдохнула:
– Убей меня,
Лунд. Пора.
Он не узнал
голос. Если бы не имя, не понял бы, кто сейчас к нему обращается: Далия или зверь.
– Торопитесь! Луна
появилась! – громыхнув башмаками по лестнице, крикнул мальчишка.
– Пора, – Валис
напряг руки, удерживая леску.
– Пора, –
выдохнул Лунд Сэкхарт и пристроил хирургический нож под пупком. Его рука, натренированная
владением оружия, дрожала.
– Милорд,
действуйте смело. Она уже мертва.
Лорд Сэкхарт находился
точно в бреду. Заставь его пересказать, как извлек он из мертвого, полу–трансформировавшегося
тела дитя, не вспомнил бы. Сознание пришло лишь тогда, когда в его руках
запищал испачканный кровью ребенок.
– Девочка, –
Валис вытер ладони о штаны, вытащил из бездонной сумы чистую пеленку, развернул
ее и протянул лорду, бездумно таращившемуся на дитя. – Кладите сюда. А сами
пуповину перевяжите. Так. Теперь режьте.
Валис
поддерживал хозяина за локоть, когда тот тяжело, точно немощный старец,
поднимался по лестнице. Подтолкнул, когда лорд обернулся на лежащую на полу
женщину.
– Сейчас здесь оставаться
нельзя. Полночь оборотня. Мы утром все приберем, – пообещал вынырнувший из
темноты мальчишка. – Хоронить как желаете? С почестями? Или нам на заднем дворе
ее закопать?
– Тьфу ты, дурак
какой! – одернул его Валис. – Леди она. И как леди должна быть похоронена в
родовом склепе. Правда, гроб придется сразу заколотить. Не надо, чтобы люди
такой ее видели, – он обращался уже к хозяину, который чутко прислушивался к
копошащемуся под плащом ребенку. Появился иррациональный страх за дитя. Страх,
что не удержит, выронит. Или придушит, слишком крепко прижав.
– Я кругом
виноват. Прости меня, Далия. Не сберег. Убил собственными руками.
– Не вы виноваты,
а те, кто похитил и обратил. Ну, ничего, хозяин, дайте времечко. Мы их по
одному переловим.
Осенний ветер за
шаткой дверью ударил в лицо, отрезвил. Кроме неприятного аромата прелой листвы
и нечистот, в воздухе витал еще какой–то запах. Неправильный. Отравляющий.
Лишь сделав
первые шаги, лорд понял. Пахло псиной и кровью.
Они побежали. Мальчишка
попискивал от страха, но не отставал, держался рядом.
Тени в
треугольных шляпах, шумно возящиеся в просветах между домами, в глубоких
канавах, за хилыми кустами или повалившимся штакетником, на мгновение
застывали, но, опознав бегущих, возвращались к прерванному делу. В свете полной
луны молниями сверкали клинки, слышались хлюпающие звуки вспарываемых тел,
предсмертные хрипы и прочие звуки, говорящие о творящемся на обочине дороги
правосудии. Засада напоролась на засаду.