- Скучно сегодня, очень скучно и очень жарко, - тут Бабель
перехватил мой взгляд, остановившийся на водке: - Это пустяк,
знаешь ли, реальный пустяк для меня. То ли дело было... да ты
наливай, дружок, не смущайся!
Он с иностранным акцентом щелкнул пальцами в воздухе, подзывая
официанта:
- Еще англичанку и сервируйте молодому человеку!
- Что там у вас нынче на обед, несите все, - заторопился я вслед
чересчур энергичному собеседнику, испугавшись остаться наедине с
хрусталем рюмки.
- Сей момент-с, - донеслось из-за стойки.
- На чем мы с вами остановились? - Айзек стянул очки и начал их
аккуратно протирать вытащенным из кармана платком. - Понимаешь, -
он доверительно понизил тон, - самое сложное это начинать беседу с
незнакомым человеком. Ни малейшего понимания, что ему интересно, а
что вызовет раздражение и гнев. Заведешь разговор про девок, а он
оказывается женат и души не чает в супруге. Распишешь вегетарианцу
вкус жареного в яблоках гуся или предложишь отведать старого
Фин-Шампань тому, кто в строгой завязке. А то еще хуже, про храм
обмолвишься, когда собеседник магометянин.
- Типа, не говори о веревке в доме повешенного? - попробовал
сострить я.
- Именно! - с наигранным энтузиазмом Бабель подхватил заезженную
шутку. - Так вот, у меня таки все просто, писатель я буду. Ну, в
журналы там статейки кропаю или еще где платят. Мое дело простое,
знай себе, скреби карандашиком по белому листу, черкай да
переписывай.
Мимикой я старательно изобразил недоверие к прибедняющейся
знаменитости, но ломать игру не стал. Все равно вопросы будут, так
лучше заранее, на трезвую голову выдать частичку вызубренной в
деталях легенды. Заодно и проверить слабые места можно без особого
риска, с таким-то гандикапом по части употребления «очищенного
вина».
- Со мной вообще неинтересно, - я деланно развел руками. - В
детстве бегал в школу да на запруду с дружками в маленькой
деревушке с аппетитным названием Пироги. Батя там фельдшером
работал, а мать и не помню толком, померла она, когда братика
рожала. Потом, уж когда война началась, отцу службу предложили в
Кременчугском лазарете, мы туда и переехали, пошел в
Александровское реальное, на основное отделение.* Дальше замятня
пошла в полный рост, сперва трамвай ходить перестал, а там то
немцы, то петлюровцы, то деникинцы. Еще товарищ Сталин приезжал
как-то с делегатами конгресса интернационала, но трамвай все равно
не починили. В двадцатом, как раз за пару лет до выпуска, нас
переименовали в ФЗУ, так я стал слесарем-электриком. Поработал
учеником в вагоноремонтных мастерских два года, интересно было, и
место пророчили, да ушел на трикотажку, уж на полную ставку, деньги
шибко нужны были. В те года батя здоровьем резко сдал, уволили его
с водолечебницы имени Дзержинского. А как он помер...- я со всем
возможным правдоподобием шмыгнул носом, - подался к тетке в Одессу,
там ее муж, непач из видных, меня живо к приятелю на
жестяно-баночный завод определил.