— Я приду, — пообещала Эльза.
Он чуть сжал ее пальцы, поднес к губам.
— Сегодня вечером, Эльза Шнайдер. Я буду ждать.
Задурить матушке голову и ускользнуть из дома было непросто, но
Эльза справилась. В доме на центральной площади, где заезжий
аристократ арендовал целых два этажа, девушку уже ждали.
Вместо гостиной хозяин повел ее сразу в спальню.
Здесь стоял полумрак. Только пламя свечей плясало на багровых с
золотом обоях и разобранной постели. Над курильницей вился дымок —
сладковатый и душный. Эльза вдохнула его и ей стало хорошо. Легко и
приятно, как в детстве.
— Ты красива… — сказал ей прекрасный словно принц мужчина. —
Другие просто не видят насколько, но я умею смотреть правильно.
Твоя душа прекрасна. И тело, я уверен, тоже. Зачем ты скрываешь его
под этими тряпками?
Действительно, зачем? Она позволила расстегнуть ему платье,
потом бюстье. Снять нижнюю рубашку. На лице Дидерика мелькнуло
странное выражение лица, знать бы что еще оно означает.
Мужские руки накрыли грудь. По телу пробежала теплая волна
удовольствия.
— Хочу тебя…
Сам он так и не разделся до конца.
Все случилось как-то быстро и скомкано. Боли, о которой с
содроганием шептались ровесницы, Эльза не почувствовала. Просто
было странно и немного неприятно. Под конец девушка даже начала
получать удовольствие, но тут все закончилось.
— Я думал: я у тебя первый, — пробормотал мужчина.
— Так и есть.
Он поморщился.
— Не надо врать, сладкий цветочек. Я и так от тебя в
восторге.
Эльза не врала. Она вообще патологически не умела лгать и
притворяться.
— Ладно, неважно, — он отстранился и небрежно обтерся влажным
полотенцем. — Я все равно был счастлив быть с тобой, моя сладкая.
Позволь запечатлеть твою красоту.
В его руках появился модный и безумно дорогой прибор,
позволяющий делать магографии — мгновенные и точные снимки
реальности. Куда более точные, чем картина любого художника.
Эльза моргнула. От сладкого дыма в голове все слегка плыло и ныл
низ живота.
— Зачем?
— Чтобы любоваться на твою красоту, даже если тебя нет
рядом.
Кажется, она возражала. Дидерик настаивал. Говорил, что ее отказ
ранит его в самое сердце. Эльзе не хотелось его ранить. Если ему
так важно — пусть сделает своим магографии. Это ведь такая
малость…
Вспышка ослепила, приборчик зажужжал, запечатляя ее —
обнаженную, расхристанную, только что бывшую с мужчиной.