Иногда куски долетают сюда, надо успеть схватить. Здесь холодно,
да, но темно и тихо, это самый нос длинного и довольно узкого
судна. В темноте даже спокойнее. Жаль, что палуба так низко и
нельзя встать — мешают и высота потолка и балки-распорки внутри
трюма, и хоть немного пройтись -- невозможно…
И еще беспокоят вши и я с остервенением скребу голову. Вши есть
на всех и женщины собираются в одном месте, где из палубных досок
выпал небольшой сучек и рядом есть пара щелей. Там, сквозь потолок,
пробиваются лучики света и они часами ищут друг у друга в голове и,
иногда, переговариваются…
Крик, который раздался сверху, меня встревожил. Все обитатели
трюма загомонили, что-то говоря друг другу, но потом затихли и
расползлись по своим местам.
Звуки снаружи изменились. Слышно, как командует убийца. Люди
ходят и даже бегают, скрипит мокрое дерево…
Когда свет почти перестал пробиваться сквозь щели — люк,
внезапно, открыли. Сверху кто-то гаркнул непонятное слово и все,
кто не прикован, стали подходить к люку, тянуть руки вверх и
исчезать из трюма. Постепенно толпа у просвета таяла и нужно было
принять решение, но я замешкалась. Сверху что-то говорил убийца,
ему отвечали…
А потом в люк запрыгнул тот боец, что заходил в мою каюту на
другом корабле. Он был высок ростом и под досками палубы мог стоять
только сильно наклонившись. В руках у него был ключ и он начал
отпирать замки на ногах прикованных. По одному. И, подталкивая
ножом в спину ослабевших от неподвижности людей, подгонял их к
открытому выходу. Меня он увидел не сразу, а только когда глаза
привыкли к темноте — я пряталась за тюфяком. Бить не стал, просто
показал на люк и я поползла к свету.
Меня выдернули как репку из грядки и я, почти мгновенно, упала —
ослабевшие ноги не держали, свет бил в глаза, текли слёзы и я
ничего не видела…
Раздался певучий голос, который что-то спросил у убийцы:
— Камия эрий маиро? Самини пилива? Патия линва дарга?
И тот, помолчав, своим бархатным, каким-то оперным баритоном
неохотно ответил:
— Райга.
Я в это время старалась проморгаться и вытереть набегающие
слезы.
Певучий голос начал что-то выговаривать:
— Сари! Сари, кихаро! Сатиго райга нагито! Дарга зан дарга!
Глаза открылись и сквозь пелену влаги я увидела, как убийца,
стоящий ко мне спиной, положил руку на меч. Его ответ совсем не был
похож на оправдание. Скорее — на угрозу.