Их бороды и усы не скрывали
татуировок, изображающих морду какого-то ящерообразного чудища,
голые руки покрывали шрамы, а на шеях красовались ожерелья,
сделанные из фаланг человеческих пальцев. А чего стоили бандуры,
висевшие у них за плечами. На вид – смесь базуки и мушкета из
детских мультиков. Из такой можно было бы застрелить динозавра, и я
нисколько не преувеличиваю. Динозавры ведь бывают разных
размеров.
– Кто это? – шепнул я Аверу.
“Работорговцы”, – практически
беззвучно шевельнулись губы моего соседа.
Сглотнув, я приготовился стрелять
сразу, как только они подойдут. Я уже ненавидел этих уродов. Но
когда они подошли к нашему столу, Капитан расплылась в
искусственной улыбке.
– Хаз, Ном, – произнесла она. – Рада
вас видеть.
– Взаимно, Капитан, – ответил
неожиданно приятным, даже певучим, голосом тот работорговец, что
стоял справа. – Вы, надеюсь, успели пообедать?
– Успели бы, даже если бы вы не
опоздали, – убрав дежурную улыбку с лица, сказала шеф.
– Возникли проблемы с лицензией, –
сухо проговорил второй. Его спокойный голос не сочетался с мелко
трясущейся головой и время от времени выбегающей на губы дебильной
ухмылкой. – Этот ублюдок мэр потребовал, чтобы кроме обычных
двадцати кредитов с головы мы ещё и сдали каждого пятого ему для
строительных работ. Притом что никаких работ он не ведёт.
– Ходят слухи, – вполголоса добавил
первый, – будто он связался с каннибалами. У них что-то вроде
секты.
– А мы только торгуем людьми.
– Знаю, – кивнула Капитан, – и даже
не продаёте рабов каннибалам, поэтому я с вами и работаю. Где
груз?
– Где и положено, с остальными, –
сказал своим певучим голосом первый. – Хочешь посмотреть на них
прямо сейчас?
– Конечно. Ребята.
Мы синхронно поднялись из-за стола и
двинулись за работорговцами. Я дождался Авера, который задержался,
чтобы спрятать револьвер и тихо спросил у него:
– Если эти парни такие благородные,
зачем ты доставал пистолет?
– Эти два засранца, конечно, имеют
свой кодекс, честь им и хвала за это, – сухо сказал Авер. – Но не
забывай – они торгуют людьми. И если бы они решили, что нас куда
выгоднее взять в рабство, чем вести с нами дела, то наш разговор
мог бы быстро превратиться в перестрелку. В этом случае мой
револьвер сгодился бы в качестве психологического оружия – с
современным вооружением у ребят беда. Так что, парень, держи с ними
ухо востро. И ничего у них не покупай. Кроме людей, конечно.