Отпихнув уже безопасное тело, Игорь хватает второго пса, и с
маху опускает спиной на выставленное колено. Второй кобель с
переломленным хребтом валится на песок арены.
В этот момент Март прекращает танцевать. Магия пляски
прерывается смертью двух четвероногих участников, которые слишком
поздно поняли, что этот танец только для одного.
Юного мусорщика не видно, только ворочается на песке арены
смутный бурый ком из мускулистых извивающихся тел, в вихрях песка и
багровой пыли. Потом вихрь вращающихся тел распадается. Замирает.
Откатывается бурое собачье тело – бессильно откинутая голова,
выпавший язык, окровавленная пасть. Другое тело содрогается,
скребёт когтями по песку неестественно вывернутой лапой. Гибкая
тощая фигура, вся в корке багровой пыли и песка, поднимается,
проводит ладонями по лицу. Из-под кровавой маски взблескивают глаза
мусорщика.
Внезапно «включается» звук. Оглушительный рёв поднимается в
воздух, испуганные птицы мечутся над пустыней в дрожащем от жара
воздухе.
Зрители кричат, орут, визжат, машут руками и подпрыгивают на
месте. Звенят монеты, переходя из рук в руки. И выигравшие и
проигравшие радостно скалят зубы. Только воины майити в песочного
цвета балахонах, что привели псов на бой, сохраняют мрачный вид. Но
и они одобрительно кивают: ведь их друзья погибли с честью, в бою с
достойным противником, в священной схватке.
Словно во сне, Игорь смотрел, как выбегают на арену юноши-майити
в простых балахонах, подпоясанных грубыми ремнями. Как они окружают
команду пленников, склоняют головы в знаке почтения – скорее к
погибшим псам, чем людям.
Потом разворачивают рулоны ткани, осторожно перекладывают тела
псов, и выносят их с арены – торжественно ступая, всё так же
опустив головы.
Разносится над ареной голос распорядителя. Он звучит громко, но
слышатся в нём нотки чего-то нового. Кажется, в голосе пропала
снисходительная самоуверенность и едкая капля презрения.
- Вторая схватка священного боя закончена! Победили пленники
нашего благородного монарха, да продлятся его дни!
***
- Держи его, - Игорь перекатил стражника на спину, распрямил его
судорожно поджатые ноги.
Март приподнял парнишке голову, вдавил фляжку в пересохший рот.
Молоденький стражник сделал глоток и надрывно закашлялся.
Игорь глянул на разодранный живот парнишки, на покалеченную
руку, и сжал зубы. Лицо свело горькой гримасой безнадёжности. В
том, другом мире, в обычной больничке это всё можно было бы
залатать. Залечить. Проколоть, обработать, вправить, уложить под
капельницу… Что там делают в таких случаях врачи. Но не здесь,
посреди пустыни, в пыли, песке, среди враждебных аборигенов.