Они разорвали на полосы остатки рубахи, и Март сноровисто
наложил повязку. Стражник стонал и извивался, прижатый к песку.
Потом седой майити посмотрел на Игоря. Они поняли друг друга без
слов – третью схватку парнишка не переживёт.
Стражник стонал всё громче.
- Тише, тише, - проворчал Март, прижав ладонь ко лбу парнишки. –
Не кричи. Не то набегут эти… потомки вонючих шакалов. Пожалеешь,
что не помер сразу.
- Дайте мне, - неожиданно поднялся старейшина-ний’зи. Подсел к
раненому, склонился над ним. – Разрешите, капитан Роберт. Я
помогу.
Игорь отодвинулся. Старейшина склонился над парнишкой, положил
свои широкие бледные ладони на его раны – одну на живот, другую –
на плечо. Прикрыл глаза, зашептал что-то.
Игорю почудилось, что под ладонями у старейшины разливается
слабое дрожащее сияние, вроде того, что бывает на крылышках у
женщин-ний’зи. Или это от ослепительного солнца пустыни у него
световые пятна перед глазами?
Какое-то время ничего не менялось. Потом парнишка тихонько
простонал и затих. Дыхание его выровнялось, ноги спокойно
вытянулись на песке. Глаза его закрылись, и он заснул.
Боевой маг всё это время лежал на спине, смотрел в полотно
навеса над головой. Руки его расслабленно протянулись вдоль тела.
Лицо, в брызгах крови, было мрачным и спокойным – спокойствием
отчаяния.
Теперь он повернулся, глядя, что делает старейшина. Увидев, как
парень тихо уснул, выговорил в изумлении:
- Да ты колдун! Что это за магия?!
Старейшина выпрямился, сидя на корточках возле раненого.
Медленно повернулся, посмотрел на боевого мага:
- Здесь нет магии, ученик Анклава. Я всё сказал.
Старейшина захлопнул рот, как крышку ящика. Стало ясно, что
больше он не скажет ничего.
Только юный мусорщик никак не отреагировал на происходящее. Он
тихо лежал, подвернув под себя руки и ноги, словно большой
загорелый эмбрион. Глаза его были прикрыты, и казалось непонятным –
спит он или наблюдает за всеми.
Игорь наконец отхлебнул воды, устало привалился к столбику
навеса. Перед глазами всё ещё стояла сцена боя: изломанные,
окровавленные тела, оскаленные пасти, багровый песок арены.
Вода из фляжки смочила пересохший рот, живительным бальзамом
пролилась в горло. Рядом фыркал обтиравший уши и шею Март. Из
схватки с боевыми псами он вышел без единой царапины.
Мерно дышал заснувший стражник. На потрескавшихся губах его
пузырилась слюна пополам с песком.