Но трусливых душ не было меж нас,
Мы стреляли в них, целясь между глаз.
Древний я отрыл храм из-под песка,
Именем моим названа река,
И в стране озёр пять больших племён
Слушались меня, чтили мой закон.
Но теперь я слаб, как во власти сна,
И больна душа, тягостна больна;
Я узнал, узнал, что такое страх,
Погребённый здесь в четырёх стенах;
Даже блеск ружья, даже плеск волны
Эту цепь порвать ныне не вольны…"
И, тая в глазах злое торжество,
Женщина в углу слушала его.
Николай Гумилёв, "У камина"
Баронет, блестящий генерал и молодой муж (да, муж, несмотря ни
на что!) прекрасной княгини, крался по закоулкам дворцовых
служб.
Кто бы мог подумать, что дракон, свирепое и одинокое в своём
величии существо, будет ходить здесь? Но чешуйка, которую нашёл
верный егерь, заманчиво шептала — да, ходит. И может быть, дракон
свил среди путаницы подвальных коридоров себе гнездо. Там, где
никто не ожидал.
Дворец князей строился и перестраивался с давних пор. Некоторые
коридоры, вначале хорошо освещённые, с каменной плиткой под ногами
и по стенам, постепенно переходили в мрачные норы с низкими сводами
и кромешной темнотой впереди.
Вместе с ним шли верные егеря, да ещё парочка самых близких
друзей. Остальные молодые дворяне, тоже принявшие участие в охоте,
отправились другим путём. Они посмеялись на старым егерем, над его
словами, что дракон может прятаться во дворце. "Да ты шутишь,
приятель! Ни один зверь не подойдёт так близко к жилью, если он не
болен или спятил. А наш дракон выглядит очень даже здоровым!"
Так сказали они, и отправились вдоль побережья, к развалинам
древних башен и заброшенным пещерам. Пускай идут — меньше
соперников. Зато как потом будет весело показать им охотничьи
трофеи… Ха!
Они пробирались так уже довольно долго. В желудке у баронета
голодно заурчало. Что поделать — они вышли позднее, чем хотелось.
Но никуда не денешься, теперь он здесь господин. Пусть даже муж
своей жены, но всё равно — хозяин.
Баронет мечтательно застыл, прокручивая в голове эту мысль.
Сладкие мечты заглушили даже чувство голода. О, как это приятно.
Можно больше не оглядываться на отца, строгого до тошноты и
непреклонного, как скала. Можно послать подальше мнение совета
графов… Во всяком случае, он теперь равен всем этим старикашкам, у
которых давно выпали все клыки. И может спокойно не обращать
внимание на их болтовню.