Когда глаза привыкли к искусственному
свету, Илья увидел каторжан. Они топтались на месте, бродили
бесцельно вдоль саркофагов, рассматривали друг друга и свои
отражения в зеркальных поверхностях стен. Они были дезориентированы
в пространстве, подавлены и разбиты.
Но не все пассажиры очнулись от
космической спячки. Илья насчитал восемь саркофагов, которые так и
не открылись. Быть может, люди просто не проснулись, но откуда-то
он знал, что это не так. Арестанты просто не выдержали перелет, и
умерли. Быть может, для них это был лучший выход.
Илья обернулся и вздохнул облегченно.
Его новые знакомцы Бродник, Карен и Семнадцатый, назвавшийся
Грывером Дыкриком, были живы. Фома сидел в саркофаге и безумными
глазами осматривал барак. Карен Серое Ухо стоял возле нар, держался
за саркофаг и блевал. Дыкрик стоял, облокотившись лбом о зеркальную
стену, и, кажется, молился.
За ними пришли спустя четверть часа.
Не дали окончательно прийти в себя, освоиться в новой реальности.
Конвоиры вывели каторжан из барака и повели на выход.
Звездолет опустился на черное
выжженное плато, окруженное ржавыми возвышенностями. Двойное солнце
стояло в зените, но на улице было прохладно. Им никто не предложил
защитные комбинезоны и маски-фильтры, в которых щеголяли конвоиры.
Они были обреченным на вымирание материалом, который еще мог
послужить на пользу отечеству. Их свергли, предали и обрекли на
смерть, но ее еще нужно было заслужить. Ничто в этом мире не дается
легко.
Под сапогами скрипел черный камень.
Холодный ветер швырял пыль в лицо. Низко плыли грязные рыжие
облака. Недружелюбное место. И ни одного живого существа из
местных.
На плато возвышался белый купол,
возле которого стояли башенки излучателей, нацеленных в небо.
Звездолет стоял в нескольких метрах от базы.
Их построили возле корабля и
пересчитали, для этого был подан импульс на капсулу контроля,
вшитую в шею. Конвоиры выглядели сытыми и довольными. Вряд ли они
болтались в блевотном желе во время полета. Холеные счастливые рожи
палачей. Они предвкушали дорогу домой, а вот для Давыдова этот
путь, кажется, закончился. Теперь Пекло стало его домом, вероятно
до конца жизни.
В куполе открылись ворота, выехал
автомобиль с хищно нацеленным на толпу заключенных пулеметом, и
показались солдаты в серой форме, и красных беретах. Во главе
процессии встречающих шел офицер. Сухой, поджарый, с вытянутым
острым лицом и черной ниточкой усов. На его бритой голове
красовалась фуражка с кокардой - рыцарский щит с перекрещенным
кайлом и лопатой, по центру тележное колесо. На ремне у него справа
висел энергетический хлыст, слева – пистолет в кобуре.