А вздохи и стихи – не считается.
Стихи пусть жене вон читает. Ниночка же обладала практичным
складом ума и людей предпочитала таких же. Вот Василий Васильевич
уже дважды конфеты подносил, и не какие-нибудь, а трюфеля
шоколадные в золотой обертке. Таких, небось, и у Эвелинки нет, хотя
уж она-то поклонниками хвататься любит.
Дура.
- Заявит, что ты его домогалась… - продолжала вещать тетушка,
явно с надеждой, что именно так все и сложится.
- Я? – теперь Ниночка удивилась вполне искренне. – Зачем он мне
нужен был?
Ладно, Василий Васильевич, который гастрономом заведует, его
Ниночка, может, и домоглась бы, когда б не опасалась спугнуть. К
своим годам она успела усвоить, что мужчины по сути своей –
существа на диво робкие, хрупкие даже, а потому их беречь
надобно.
Особенно некоторых.
- Не знаю, - уже почти спокойно ответила тетушка. – Врет,
значит?
- Врет, - согласилась Ниночка, на сей раз сказавши правду с
чистым сердцем. – Он же ж… скупой и вообще…
- Зато красивый.
Тетушка глянула с прищуром.
- Красотою сыт не будешь, - Ниночка оперлась на стойку и тяжко
вздохнула. Обычно, когда она вздыхала, клиенты приходили в
волнение, некоторые розовели, некоторые стыдливо будто бы взгляд
отводили в сторону, а иные наоборот беззастенчиво пялились на
несомненные Ниночкины достоинства.
- Я рада, дорогая, что ты понимаешь это, - тетушка, наконец,
соизволила улыбнуться, показавши острые мелкие зубки. – И потому я
помогу тебе уладить сию… неприятность. В конце концов, никому не
позволено бросать тень на репутацию моей семьи.
Сказано это было с немалым пафосом, однако сама-то тетушка
сказанному верила.
И Ниночка поспешно кивнула.
- Да и помогать мы друг другу должны…
Помогала тетушка редко и отнюдь не Ниночке, но людям, готовым за
помощь немолодой, но весьма даже опытной ведьмы, - даром что ли
главою местечкового ковена значится – заплатить.
- А потому…
Пронзительный тетушкин взгляд кого другого смутил бы.
Не Ниночку.
Взгляд она выдержала и вновь же ресницами взмахнула, жалея лишь,
что не видит себя со стороны.
- …я должна знать, чего ты на самом деле хочешь, - сказала
тетушка тихо.
А Ниночка прикусила губу.
Чего она хочет?
Красивой жизни, чтобы не вот здесь, в буфете, улыбаясь всяким
там, а чтобы за ручку с супругом, чтобы в шубе до пят и не
собачьей, но как минимум из лисы, лучше – чернобурой. Ей бы такая
пошла куда больше, чем Севастьяновой, у которой из всех достоинств
лишь супруг в горкоме.