Теперь уж строй ноэльцев совсем рассыпался,
как снег вокруг них. Они поняли, что на них напали не из желания
наживы, а из лютой злобы. На них напали, как на злейших врагов! Под
таким яростным натиском и выучкой, удивительной для людей, вампиры
кинулись врассыпную. Бросили все: и расписной шатер, где укрылась
графиня, и саму графиню, а также весь скарб и сундуки.
А в
самом шатре Мариэльд де Лилле Адан окружили слуги. Прислуга то
испуганно хваталась за дорогие вещи, будто желая спасти их, то
рассеянно оглядывалась, то в каком-то оцепенении вслушивалась в
звуки боя снаружи. Цирюльник Пайот нервно дергал свою бессменную
сумку, украшенную ноэльскими голубыми олеандрами.
—
Тео, тео! — молила слезно айорка Ада. — Нужно бежать!
— В
этом нет никакого смысла, — отвечала спокойно графиня.
—
Мы выведем вас! Тео, пойдемте!
—
Лагерь уже окружен. Никто отсюда не уйдет живым.
—
Тео... молю...
Однако графиня так и не ответила.
Тогда Ада замерла. Она качнулась от горя и
закрыла глаза руками, не желая воспринимать все происходящее. Ведь
они ехали в Ноэль, куда она стремилась всем сердцем, как мать и
жена, желая увидеть двух своих детей и оплакать умершего мужа
Кьенса... Но сейчас за шатром раздавались крики. Отвратительно
бряцало железо. Также отвратительно пахло кровью. Ада всегда любила
запах крови — этот сладостный, тягучий запах наслаждения, который
многие вампиры на юге называли «красным золотом». Однако здесь, в
лагере, кровь пахла иначе — она пахла смертью, и то была смерть
ноэльских слуг. Что с ними сделают? Убьют? Но как они вообще
посмели напасть на них? Что же происходит?
Потерявшись в мехах, Мариэльд стояла
величественно. Она безразлично слушала, как снаружи за нее умирают
ее вампиры. Их было порядка полусотни, — грозная сила, но не против
такого сплоченного и злого врага. Не выдержав звуков сечи снаружи,
Ада разрыдалась и кинулась к другой стороне шатра. Ее тонкое тело
изогнулось, и айорка, бросив горестный взгляд на хозяйку, взгляд
последний, пролезла между настеленными льняниками и тяжелым голубым
пологом. Она побежала в снежную завесу. Следом за ней после
недолгого промедления бросился и цирюльник Пайот, с трудом волоча
за собой сумку. Впрочем, стоило ему лишь показаться снаружи, как
его тут же настигло лезвие неприятельского меча.