На все есть в жизни воздаяние.
За доброту получим злодеяние,
Бесчестье обернется отражением,
Расплата за любовь — мучение!
Но независимо от этой круговерти,
Мы платим за попытку жизни
всяко
смертью...
Глава 1. Погоня.
Было раннее утро. На землю, будто облако,
опустился морозный туман, посреди которого стоял погруженный в
сонное затишье бивуак. Вокруг него раскинулись почти бескрайние
холмистые равнины, кое-где прорванные небольшими рощами и одиноко
стоящими деревцами. Одно такое дерево, ель, вздыбалось прямо
посреди бивуака, и среди его ветвей неожиданно каркнул ворон.
Каркнул неприятно. Ноэльский караульный поднял голову, придержал
шлем и шикнул на него, потряс алебардой.
Старый ворон подпрыгнул, тяжело вспорхнул, но
тут же приземлился на сук повыше — где безопаснее. И снова он
продолжил глухо каркать, раздражая всех вокруг.
Тогда караульный нащупал под снегом камень,
уж было взялся за него, чтобы бросить в птицу, однако та успела
вовремя покинуть ель. Шумя крыльями, она пролетела над коновязью,
навесами, повозками и будто нарочно приземлилась туда, куда не
следовало — на голубой расписной шатер Мариэльд де Лилле Адан.
Вцепившись когтями во флагшток, она снова угрожающе каркнула.
Караульному пришлось опустить занесенную руку с камнем, и он в
бессилии зашипел, оголив клыки.
—
Кыш! Пошел вон, чертов ворон. Убью!
Однако ворон, матерый, с большой лохматой
бородой под клювом, будто знающий, что угрозы для него нет, никуда
не улетал, а лишь хлопал крыльями и каркал. Его глухой сиплый голос
противно разрезал окружающую тишину, заставляя просыпаться всех
тех, кто еще сладко спал под стегаными одеялами.
Откинув полог богатого шатра, в снежную
завесу ступила Мариэльд де Лилле Адан. Охрана тут же согнулась в
поклоне. Сама же графиня, кутаясь в шаль, стала задумчиво
разглядывать птицу на верхушке своего красивого шатра.
—
Позволите, тео? — шепнул один из караульных, поднимая
камень.
—
Не позволю. Только глупец убивает посланца, пусть и явившегося с
дурными вестями. Ада... Ада! Найди мой голубой плащ с
куницей!
Служанка явилась из шатра серой тенью и
накинула на плечи хозяйки плащ. Пригладив меховой воротник,
Мариэльд вздохнула и продолжила рассматривать ворона. Тот тоже
глядел на нее, поворачивая голову и мигая то одним круглым черным
глазом, то другим. Затем графиня прислушалась и перевела свой взор
уже на окрестности. Прошлым вечером лагерь был наспех окружен
повозками, служащими в качестве ограждения. Посередине были
установлены такие же скорые навесы, где, укрывшись льняниками, еще
посапывала часть прислуги. Из-за вороньего крика многие уже
попросыпались, потягивались — и лагерь медленно оживал.
