— Марчуков, ты откуда берешь свои жизнерадостные истории? —
заржал я, чувствуя, как что-то щекочет мне большой палец правой
ноги. Блин, ну я же знаю, что это все чушь, почему на всякий случай
хочется проверить, не пытается ли мифический паразит заползти мне
под ноготь?
— Так что я могу поделать, если это правда?! — Марчуков гордо
выпрямил спину.
— Конский волос для человека не опасен, — хмыкнул я. — Это
паразит для личинок насекомых.
— А почему тогда больницу на карантин закрыли? — запальчиво
спросил Марчуков.
— Ну мало ли... — я пожал плечами. — Может, с какой-нибудь оспой
боролись или еще чем-нибудь...
— Фу, какие-то темы вы обсуждаете, — Мамонова передернуло. —
Оспой у нас уже давно не болеют. У меня, если что, прививка есть.
Он продемонстрировал плечо, на котором красовалось два овальных
пятна. Этой прививки у меня-настоящего уже не было, я родился в
восемьдесят первом, а их перестали ставить в восьмидесятом. Я даже
чуть не ляпнул, что у меня прививки нет. Покосился на свое правое
плечо, которое тоже украшали две «оспины». Логично, так-то. Где-то
в начале шестидесятых же случился новый бум повальной вакцинации,
когда художник советского агитплаката привез из Индии давно забытое
в Союзе заболевание. И умер от него.
— Да никакой холеры или оспы там не было! — Марчуков сделал
обиженное лицо. — Говорю же, там конский волос был. А больница до
сих пор заброшена. Только там территория запретная и охранники с
пулеметами ходят, чтобы никто не пролез.
— Это какая еще заброшенная больница? — спросил Мамонов. — На
Южной Веселке?
— Да не, — Марчуков мотнул головой. — На Валжановке. Там еще
воинская часть рядом.
— Там же психушка была! — воскликнул Мамонов.
— Ну а психушка — это что ли не больница? — насупился
Марчуков.
— А как этот пионер в психушку-то попал? — спросил я. — Тогда
ему черви должны мозги есть, а не кишки.
— Хм... Марчуков задумчиво прищурился. Кажется, в его рыжей
голове заработало записывающее устройство, перерабатывающее новую
информацию. Кажется, с этого момента история про конский волос
дополнится леденящими подробностями о том, что этот червь пожирает
мозги и постепенно сводит своего носителя с ума. А потом ему
вскрывают череп, а там вместо извилин шевелящийся комок спутанных
волос. Фууу... Представил, и даже самому противно стало. Чтобы
отвлечься от этой картины, я стал подкрадываться к Марчукову,
собираясь утащить его в воду.