— Потом расскажу, надо сматываться...
— И вовсе я не выдумываю, мне двоюродная тетка рассказала! —
возмутился Марчуков, когда дрищ в очках усомнился в правдивости
истории Марчукова.
— Значит твоя тетка тоже все выдумала, — гнул свою линию
очкастый. — Не бывает никаких ходячих мертвецов, это сказки все.
Для детишек.
— А почему тогда у него глаза разные, ну вот сам скажи, почему,
а?! — Марчуков забрался на спинку кровати и нахохлился. И сразу
стал похож на сердитого воробья.
— Это и у обычных людей бывает, — неуверенно сказал дрищ.
— Называется «гетерохромия», — сказал я негромко.
— Кирюха, ты что, тоже мне не веришь? — Марчуков обиженно
шмыгнул носом.
— Нет, почему же? — я пожал плечами. — История отличная...
— Да говорю же я вам... — Марчуков шумно выдохнул носом и
отвернулся. Пробурчал. — Сами дураки, раз не верите...
Не знаю даже, на ходу он эту историю сочинил, или и правда есть
какая-то байка про людей с разными глазами... Но в этот раз он еще
больше обычного перескакивал с пятого на десятое. Если вкратце, то
когда его тетка овдовела, то у нее появился ухажер. Заезжий
какой-то. Понаезжал не то из города, не то из соседнего села,
гостинцы возил и всячески подкатывал на предмет «взамуж». А она
носом крутила, так себе был мужичок, соплей перешибить можно. Был
нормальный до поры до времени. А потом вдруг у него один глаз стал
серым, а второй остался карим. И с тех пор все пошло наперекосяк.
Тетка была дамочкой видной, вокруг нее крутились всякие желающие
если не повести ее под венец, то хотя бы в ее доме поселиться. А
тут вдруг сначала один полез на крышу, упал и шею сломал, потом
второго бык забодал насмерть. А потом третий сгинул где-то. И
каждый за день до несчастного случая разговаривал с этим, с разными
глазами.
Она его подпоила и выведала, что оказывается, его на дороге
машиной сбило, а водитель его просто в канаву оттащил и уехал. А на
том свете ему предложили вернуться на землю и отправить туда вместо
себя всяких других людей. По какому-то принципу, но это не точно.
Может и просто мстить можно, а может у него была какая-то
разнарядка. И когда жертв становится достаточно, глаза снова
становятся одного цвета.
— Олежа, да не обижайся ты, — примирительно сказал я. — Мы же
убежали. И даже следы запутали, так что если он за нами пошел, то
подумал, что мы из дома отдыха, а не из лагеря.