Но
сначала – документы. Те, которые отец держал всегда у себя, не
вынося из своего кабинета. Оставшись в одиночестве, я стремительно
вошел в отцовскую горницу и открыл сундук. Вот они. Времени
вчитываться не было, потом разберемся с ними. Ничего лучше не
придумав, я положил их прямо за икону, в красном углу. Надеюсь,
стрельцам не хватит цинизма посмотреть еще и там.
Быстро одевшись, я сбежал по ступеням вниз,
слыша все нарастающий шум.
На
первом этаже моим глазам предстала картина полного разгрома.
Стрельцы, одетые в кафтаны из красного сукна, методично потрошили
сундуки, которые мы, с недавних пор, использовали как скамейки в
столовой. Хранился в них, как по мне, абсолютный хлам, но домочадцы
не разделяли моей убежденности – и сейчас все содержимое
оказывалось на полу. Екатерина Васильевна билась в истерике,
пытаясь убрать все вынутое назад, то и дело натыкаясь на стрельца,
не пускавшего ее и произносившему одно и тоже: «не
положено».
Дела. Похоже всерьез за отца-то взялись, раз
краснокафтанники пришли. В моем прошлом времени я думал, что это
было стандартное обмундирование стрелецкого войска, но попав
вXVII век понял, что ошибался. Каждый день, патрулируя улицы
или неся гарнизонную службу, стрельцы носили серые или
бледно-коричневые кафтаны – выкрашенное сукно было дорогим и
использовалось в особо торжественных случаях, или в тех, где
требовалось произвести впечатление. Видимо воевода совсем осерчал
на отца, раз стращать решил.
-
Митя, Митенька! – прямо в лицо кричала подбежавшая ко мне мать, -
ну сделай что-нибудь, молю тебя! Отца твоего ироды эти в кремле
держат, говорят что крамолу затеял. Митенька, я не верю, скажи, что
это не так, что поклеп все, Митя? – вдруг оглянувшись и увидя, как
стрелец полез в следующий сундук, она отпрянула и рванула на него,
- уйди, поганый! Уйдите из дома моего!
-
Екатерина Васильевна, - попытался успокоить ее один из стрельцов, -
ну служба наша такая. Нам воевода наказал, вот мы и
выполняем.
Однако мать и не собиралась успокаиваться.
Налетев на ближайшего из стрельцов, она вцепилась ему в лицо.
Парень, видно, не хотевший применять силу к дворянке, старался
аккуратно высвободиться из острых объятий, но у служивого это явно
не получалось.
-
Нефед, Савва, ну что же вы стоите то, мать вашу!