-
Зачем же тогда церковь, отец Сильвестр, ежели пусто тут? – спросил
я.
-
Молод ты еще, отрок, не ведаешь того, что где церковь, там и жизнь
идет. А слово, данное Богу нерушимо. Перезимую тут, а как снег
сойдет, так и начну обет свой выполнять.
-
Не боитесь, что не перезимуете?
-
Все в руках Его, - задумчиво произнес священник, - а ты пошто один
путь держишь?
-
Отец в Можайск посылал из поместье, сброи какой прикупить, - соврал
я, показывая на набитые седельные сумки, вот,
возвращаюсь.
-
А поместье-то какое?
-
Никифоровка, недалеко от Успенского.
-
А, знамо. Ты, отрок, скажи лучше, пошто человеку Божьему врешь? –
не оставив мне возможности ответить добавил, - Впрочем, не мое то
дело. Вижу, что ты добр сердцем, да вере православной не чужд.
Помоги тебе Господь. Скажу тебе лишь, что не все то золото, что
блестит, да не все то можно делать, что просто. Хорошего пути тебе,
житель ольхового бора.
Ольховый бор? К чему это было сказано? Ольха?
Ладно, времени думать про это уже не оставалось. Из дальнего дома,
вероятно услышав звук голосов, вышел Йозеф. Он был одет в
запыленный камзол, который явно не чистили уже много дней, на
перевязи у него была приторочена сабля – на вид Йозефа нельзя было
отличить от обыкновенного шляхтича.
-
Дмитр, ты вовремя, - и обернувшись к Сильвестру произнес, -
благословите нас, отче.
-
Идите с миром, - произнес священник, перекрестив меня.
***
Наконец, сквозь метель стали видны очертания
городских стен, свет от сигнальных башен которых растекался по
округе. Это была Вязьма, последняя крупная крепость перед польской
границей – за ней уже был кордон. Пурга усиливалась, и Йозеф принял
решение ночевать здесь.
-
Завтра через лес обойдем кордонную стражу, Димитр, - сказал он, -
регименты тут не великие, все леса не охватят. Есть одна
дорожка.
Мы
стали устраиваться на ночлег. За неделю бешеной скачки это стало
привычным занятием. Раньше, до попадания в это время, я никогда не
ночевал в лесу – все школьные и студенческие походы прошли мимо
меня – не было желания, а как начал работать уже не было и
возможности. На первой нашей стоянке Йозеф, поняв, что я ни черта
не умею, стал терпеливо мне объяснять, найдя во мне прилежного
ученика – фразу «зачем мне это знать» я зарекся произносить,
слишком много мне могла стоить моя лень. Так что, услышав его
просьбу, я привязал свое транспортное средство к одному из деревьев
и ушел собирать хворост, по возможности стараясь искать не шибко
влажный.