— Если ещё раз… — орал тот во всю силу своих связок. — С Митяем
что… Да я… Вот этими руками… Ты понял?!
— Тащите его обратно! — это было последнее, что Ярос услышал,
прежде чем погрузился в спасительную тьму.
Что за странная штука — жизнь? Когда всё
идёт хорошо, ни о чём не задумываешься, ни о чём не мечтаешь,
просто берёшь от жизни всё… И вот тут она бьёт. Удар в любом случае
будет страшным: погибли близкие, предали друзья или равнодушно
бросили люди, когда ты в них сильно нуждался. Теперь рядом с тобой
только Бог, и неважно, в каком он виде. Это может быть некий символ
там, наверху, созданный воображением людей и навязанный тебе их
змеиными устами. Или же неизвестный и невидимый собеседник — ты
сам, кто правильно и хорошо разговаривает, кто всегда будет с
тобой, никогда не бросит и всяко поддержит, хоть и шуткой с долей
сарказма, ибо больше помочь ему нечем. И ты уже совершенно другой
человек, не верящий никому, только Богу — созданному самим или
людьми, которые тебя неоднократно обманывали… Но знаете что? Иногда
в таком состоянии встречаешь на своём пути и более наивных людей,
которые ещё не потеряли той веры, что у тебя давно исчезла. Они не
видят подлости других и не могут осознать их испорченности. Только
тогда тот Бог, которого ты нашёл в одиночестве, исчезает, сменяясь
этим светлым человеком и его наивной верой в людей. Вот тогда и
исцеляешься. Правильного встретил человека, правильной доро́гой
пошёл. Вот, оказывается, где Бог существует…
И этот самый Бог готовил Яру встречу с
такими людьми.
Бойцы Грома отнесли его — больного,
грязного и избитого — прямиком в камеру лекаря. Под удивлёнными
взглядами Игоря и Ольги бросили ватное тело на кирпичную крошку
грязного пола, потом притащили из жилища парня койку и поставили
рядом.
— До востребования, — пробурчал Гром в
ответ на вопросительный взгляд лекаря, и охранники Воеводы
быстренько смылись из подземелья.
Игорь сплюнул на пол, выражая отношение
к происходящему. За время далёкого путешествия ему с семьёй
приходилось бывать в нескольких выживших или, по крайней мере,
пытающихся это делать общинах. И в любой из них находились изгои —
люди, с которыми обращались, как с тварями, а то и хуже. Лекарь не
ведал всей доподлинной истории этого противостояния, но был уверен,
у медали имелась и другая сторона. Зная Грома и кому он предан,
вспоминая недавнюю драку двух юнцов в коридоре, нетрудно догадаться
об истинных причинах происходящего. И решить, кто тут волк, а кто —
добыча, было не сложнее, чем пример из детского учебника
математики. В любом мире, даже в старом — до Великого Трындеца,
люди, облечённые властью, не могли сдержать своё упоение силой и
безнаказанностью, отчего находили изгоев, а окружающее население
закрывало глаза на произвол. Всегда.