— Прохор Германович… —
воодушевленно начала я, но тут же замолчала. Мужчина словно специально качнулся
бедрами вперед, затыкая мне рот.
— Да-да, Персик? — невинно
переспросил, делая это снова, вырывая из груди новые и новые стоны. — И,
знаешь, пожалуй, в постели тебе стоит называть меня по имени.
И снова главная мысль улетела под
давлением новой информации… Ректор предлагал почти что перейти на «ты»? Связка
— Прохор Германович — казалась мне единым целым, чем-то неразрывным. Сложно
даже представить, что существуют люди, называющего эту пиранью по имени.
Прохор. Это даже в голове не
вязалось!
— Нет, — искренне
расхохоталась я, хватаясь за живот. Такие люди, как он, рождаются сразу в
костюме и с портфелем. Им сразу «выкают» и склоняют голову при встрече. —
Никогда, простите уж.
— Я сказал тебе называть меня по
имени в постели, — замерев, он прошипел это низко, будто пытаясь втемяшить в
голову, — а не предложил. Чувствуешь разницу?
На какое-то мгновение я даже
обомлела, а потом вдруг вспомнила, что вообще-то не на паре и он не сможет
заткнуть мне рот, спокойно пожимая плечами:
— Вы не можете приказывать мне,
понятно? Захочу, вообще уйду!
— Ха, — надменно закатил глаза
тот, указывая ладонью на выход. — Пожалуйста, дверь всегда открыта!
Раздраженно выдохнув, я поднялась
и села на месте, пытаясь свести ноги и сдвинуться с места. Кажется, Прохор
Германович ожидал чего угодно, но не этого, потому что сжал меня руками так,
что слезы из глаз брызнули.
— Я тогда пойду, — напомнила на
всякий случай, пальцем показывая туда, куда он только что меня приглашал.
— Давай, — тихо шепнул он, но
вместо того, чтобы отпустить… Вдруг впечатался в губы поцелуем, больше
напоминающим тайфун! Я очнуться не успела, как обвила его талию ногами, а его
руки приподняли меня под ягодицы, насаживая на свой возбужденный орган. Я
пришла в себя, лишь когда он проник чуть глубже, чем обычно, мужчина удивленно
хмыкнул:
— Такая узкая…
И вот тогда я поняла, что надо
либо признаться, либо заканчивать все это. Голова пухла бесконечные три секунды
рокового выбора между животным нутром и здравым смыслом. Как вдруг кроме нашего
бешенного дыхания я услышала нечто неожиданное.
Дверь в приемную открылась, шаги
начали приближаться к кабинету.
Прохор Германович замер,
навострив уши. В кабинете ректора стоял полумрак, лишь настольная лампа с
мягким белым светом освещала огромное пространство. А вот в приемной горел
свет, тень незваного гостя становилась все отчетливее.