– Глянь, Колька своих привез, – переговаривались они.– Вон дочка его стоит. Хороша девка, красавицей вырастет.
– А жинку его видали? Учительша новая. Ух, какая краля, очуметь можно.
– Ты б только на баб и глазел. Мало тебя твоя Нинка лупила!
– Глянь-ка, и отец Василий тут. Неравнодушен батюшка к делам мирским.
– Стрижет поп души заблудшие! – хохотнул кто-то.
– Окстись, охальник! – осадила дерзкого скрюченная бабка Агафья.
– Эй, дядя Степан, помощь нужна? – спросили из толпы.
– Вы б еще позже пришли, – отозвался Строев. – И без вас уже справились.
Он передал Наскокову последнюю коробку и довольно проворно спустился с кузова.
– Ну ты даешь, дядя Степа! – хохотнул Борька. – С твоей-то ногой скачешь как горный, извиняюсь, козел.
– Сам ты козел, – беззлобно огрызнулся Строев. – Брешешь без продыху, пес рыжий. Язык у тебя без костей.
Борька снова заржал.
– Спасибо, мужики, – поблагодарил помощников Сиверцев.
– Никола, обмыть бы надо, – предложил Борька. – А то не по-людски как-то.
– Само собой, – кивнул Сиверцев. – Только вечером, мужики. Часикам к семи подтягивайтесь. Все приходите! – крикнул он односельчанам, облепившим забор.
Вечером огневцы друг за другом потянулись к дому Сиверцевых. Одним из первых примчался Борька со своей гармонью.
Пользуясь теплой погодой, стол организовали прямо во дворе под открытым небом. Из досок наспех сколотили длинные столы, покрыли их скатертями и простынями.
К семи часам весь двор уже был забит односельчанами. Пришли поздравить новоселов и председатель колхоза Сергеев, и Мария Федоровна, директор школы.
Многие огневцы помнили большую семью Сиверцевых, многие в свое время учились с Николаем, вместе в детстве бедокурили. Большинство гостей пришли с подарками, бабка Агафья даже принесла гуся.
– Да куда же я его дену, бабушка?! – попробовал было отказаться хозяин дома.
Но старуха не желала ничего слушать:
– Бери, милок. Какое хозяйство без живности? Бери, не сумлевайся.
Сиверцев передал гуся жене. Попав в руки женщины, птица вдруг забила крыльями, загоготала и едва не вырвалась.
– Испугался, – объяснила бабка Агафья. – Привыкнет еще. Дай-ка, милая, я сама его в загон определю.
Строев вручил хозяину дома длинный сверток. Сиверцев развернул тряпку и извлек на свет карабин.
– Узнаешь? – спросил Строев.
– Как же, дядя Степан! Отцовский!