– Отец твой, как уезжал, просил сберечь. Вот и сохранил. Держи, владей.
– Надо ли? – скептически спросила Наталья, с неодобрением глядя на оружие в руках мужа.
– Надо, хозяйка, – ответил Строев. – В наших краях это необходимо. Места у нас глухие, а в лесах не только зайцы водятся.
– Забыла уже, кого дорогой встретили? – спросил жену Сиверцев. – Мы ведь, дядя Степан, рыжеухого видели.
– Да ну?!
– Точно. Колесо я пробил, в лесу мы встали. Только я запаску поставил, инструменты начал собирать, будто спиной почувствовал, обернулся, а он сзади на обочине стоит. Действительно серьезный зверь, матерый. Наталья вышла из кабины ко мне да Настя проснулась, он как увидел, что я не один, так и убежал.
– Вот потому ружьишко в доме никогда не помешает, – наставительно произнес Строев. – А разрешение тебе, Коля, потом участковый оформит. Бог даст, мы с тобой еще по лесу походим.
– Никола! Чего ждем-то?! – окликнул Сиверцева из-за стола Борька. – Водка стынет!
Под общий смех все расселись за столы. Строев произнес незамысловатый тост о возвращении блудного сына в родные края, все выпили, дальше праздник новоселья покатился сам собой.
– Эх, Колька, и чего тебя в леспромхоз понесло? – сетовал Борька, опрокидывая стопку за стопкой. – У нас в колхозе, что ли, работы мало? Шел бы на трактор или хоть дояркой.
– Чего к человеку привязался? – осадил его Наскоков. – У него, может, призвание к баранке. Неважно, где работать, главное работать. Колька наш человек, пролетарий. Это ты день-деньской баклуши бьешь, только на гармошке и умеешь пиликать. Тебе уж сороковник скоро стукнет, а тебя все Борькой кличут, даже отчество себе не заработал. Тунеядец несчастный.
– Ну, уж ты скажешь, Сидор, – обиделся Борька. – Мне вот понять охота, каким калачом его в этот леспромхоз заманили. Может, и мне туда податься?
– Да кому ты там, на хрен, нужен?
– Ну, не скажи. А вдруг кому и сгожусь. Ты смотри, Колька, пока по дорогам колесить будешь, жену-красавицу уведут.
– Не уведут, – рассмеялся Сиверцев, обняв жену одной рукой.
– Ну, чего зубоскалишь, пес рыжий? – проворчал Строев. – Лучше музыку дай народу. Играешь баско, а вот язык как помело.
Борька не заставил себя долго упрашивать. Он взял гармонь и растянул меха, пальцы его пробежали по кнопкам. Двор наполнился веселыми переливами.