– Может, и так… – задумчиво пробормотал Оболенский. – Но разве
Третье отделение еще не начало расследование?..
– Скорее всего. – Я пожал плечами. – Но у Багратиона изрядно
связаны руки: Петербург слишком далеко. А от Страсбурга до
Антверпена всего день пути на хорошей машине, и Бельгийский король
пока еще хранит нейтралитет – глупо будет не воспользоваться такой
возможностью.
– То есть, вы собираетесь лично?.. – Оболенский изловчился и
поймал меня за рукав. – Это может быть опасно, князь!
– Сейчас что угодно может быть опасно, друг мой. И в тихой
Бельгии меня уж точно убьют не раньше, чем здесь, вСтрасбурге. – Я
кивнул куда-то в сторону запада. – Там, за рекой – Рейх. И вряд ли
герр канцлер станет долго терпеть, что какие-то ополченцы и два
русских князя отобрали у него Эльзас и Лотарингию.
– Не сомневаюсь, – проворчал Оболенский. – Мы здесь буквально
сидим на пороховой бочке… Но вы ведь не собираетесь выезжать в
ближайшие дни? Думаю, нам обоим лучше остаться на прием, который
герцогиня устраивает в честь освобождения Эльзаса.
– Прием? – Я на мгновение задумался. – Да, пожалуй, стоит
задержаться. Если я сбегу с такого мероприятия – ее светлость меня
не простит.
Музыка закончила играть – и тут же снова зазвучала, сменив ритм.
С задорно-танцевального, подозрительно напоминающего что-то из
рок-н-ролльных хитов прошлого года, на умеренный. Не вальс, не
менуэт – явно попроще, предназначенное то ли уделить должное
внимание шампанскому и закускам, то ли просто расслабленно
потоптаться по залу, обнимая партнершу за талию… или чуть
пониже.
Герцогиня не поскупилась привезти модный оркестр аж из Женевы,
угощения готовили лучшие повара Эльзаса, да и пышные наряды дам
явно намекали на столичную моду, а не на провинциальных портных и
модисток. Местная аристократия пыжилась изо всех сил, пытаясь
перещеголять гостей из Парижа – и те не оставались в долгу.
Всего в нескольких километров за Рейном начинались земли
германского Рейха, и даже ощетинившиеся орудийными стволами
укрепления не казались достаточно надежной защитой. Река фактически
превратилась в линию фронта. Пока что затихшего… но надолго ли?
И все же местная знать сегодня гуляла – от всей широты
французской души. Умом я понимал, что этот прием ничуть не менее
важен, чем штурм Страсбурга… в в чем-то, пожалуй, даже важнее.
Герцогиня разослала приглашения всем, чье имя в Лотарингии и
Эльзасе имело хоть какой-то вес. Отказ посетить бал-маскарад по
неписаным правилам мог быть приравнен к измене роду де Водемон и
французской короне. А согласие автоматически превращало вчерашних
подданных Рейха в предателей, которые в случае появления в
Страсбурге армии канцлера рисковали не только титулом или
богатством, но и головой. Наверняка многие явились во дворец с
тяжелыми мыслями – и тем старательнее отплясывали, пытаясь
изобразить несуществующее веселье.