Не знаю, что именно так меня взбесило, но мысль о том, что Моника пытает Силен заставляет меня действовать. Я сама не замечаю, как в моей руке оказывается нож для масла, я даже не помнила, что он там был. Так быстро, как только могу, подношу нож к горлу Ника, но он не шевелится и страха явно не испытывает, наоборот, в его глазах светится удовлетворение, как будто он ждал чего-то подобного. Но как? Даже я не знаю, зачем я это делаю. Ведь Силен мне никто, но при одной только мысли, что Моника добралась до нее, а Ник это допустил, мне хочется перерезать ему горло.
– Успокойся. – требует он.
– Ты сейчас же отведешь меня к ней и дашь нам уйти, или в этом чертовом месте не останется никого, кем бы ты мог командовать. Да и командовать будет некому. —сквозь зубы говорю я.
– Ты убьешь и себя, и ее? – недоверчиво спрашивает он.
– Если это то, что я должна сделать, чтобы избавиться от вас, да. – отвечаю я с уверенностью, которой не ощущаю.
– Наверное, мне никогда не понять, как работает твоя логика.
– Поведешь сам или придется заставить?
– Ты уверена, что сможешь?
Я смеюсь ему в лицо.
– Не знаю, что можешь ты, но я уверена, что я сильнее.
– Ну, раз ты так уверена, как я могу это игнорировать? Идем.
Я снимаю со спинки куртку и с облегчением нахожу копье. А еще утверждают, что не идиоты. Не оглядываясь, Ник выходит из комнаты, и я следую за ним.
Он ведет меня по бесконечным коридорам с огромным количеством дверей и поворотов, и, хотя сначала я пытаюсь запомнить их, понимаю, что запуталась, уже после восьмого. Затем мы спускаемся по лестнице и выходим к очередной веренице дверей.
Пройдя до конца коридора, Ник открывает одну из них, и я осознаю, что никогда не встречала людей, настолько непохожих друг на друга. С одной стороны Моника: бледная, спокойная, не выражающая интереса к миру со своими длинными ухоженными волосами, а с другой Силен, привязанная к деревянному креслу, злая, с раскрасневшимися щеками и карими глазами, метающими молнии. Моника, кажется, пытает ее давно, а Силен знает об острове гораздо больше меня, но она полна какой-то внутренней силы, которая придает ей красоты даже в таком измученном состоянии.
Они замечают нас одновременно, и, хотя выражение лица Моники меняется, его невозможно разгадать. Впрочем, она меня не волнует. Когда Силен замечает меня, в ее глазах появляется ужас, она открывает рот, но Ник ее опережает: