Я
машинально кивнул. Черт его знает? Комсомолец или нет? Не помнил я
уже этого. Но, должно быть, да. Баба ободрилась. У нее все шло по
плану. Заломала руки, взвыла театрально, трагически:
- Верю я,
не сможешь ты обидеть старую женщину… Ох, не сможешь. Знаю, не
пройдешь мимо моей беды.
Про себя я
усмехнулся. Старая женщина? Еще вчера утром я был куда старше. И
мне стало интересно, чем таким ей нужно помочь? «Страдалица» же
восприняла мое молчание, как хороший знак и попросила просто, без
обиняков:
- Очень
нужно позвонить, дай две копейки!
От такой
резкого перехода, от наглости я слегка опешил, хотел просто
развернуться и уйти, но кольцо вокруг меня тут же
сжалось.
- Дай,
скорей, не жалей… – Она придвинулась ко мне практически вплотную,
схватила за плечо и принялась она бормотать, глядя прямо в глаза.
Голос ее звучал монотонно, размеренно. – Помни, милый, помни - у
меня прибудет, у тебя прибудет, Боженька там, - палец с обломанным
грязным ногтем уткнулся вверх, а я машинально за ним проследил, -
все видит, добро твое не забудет.
Ее слова
убаюкивали, в какой-то миг, я понял, что смысл их от меня
ускользает. Постарался стряхнуть наваждение и сказал совершенно
честно:
- У меня
нет двух копеек. У меня, правда, нет.
- Ой, врешь
дорогой. – Оскорбилась цыганка, чуть отодвинулась и глянула
укоризненно. – Кто вечно брешет, языком неправду чешет, тому
Боженька не поможет, все, что дорого, в гроб положит…
Стало
безумно страшно. Захотелось оправдаться, доказать, что не вру. Я,
сам не понимая, что делаю сунул руку в карман и, в подтверждение
своих слов, вынул все, что там лежало: полупустой коробок,
оставшийся с ночи, и пятирублевую бумажку. Зачем я это сделал? Не
знаю. Цыганский гипноз? Мозговое затмение? Какая другая напасть?
Чуть позже, прокручивая в мозгу произошедшее, я сам удивлялся
такому поступку, но тогда он показался мне самым
правильным.
- Вот, это
все…
Я не
договорил.
Пальцы
цыганки метнулись к моей ладони. Шустро, проворно, почти не заметно
для глаза. Раз! И на ладони остался один коробок. Пятерка словно
растворилась в воздухе.
Сквозь
пелену дурмана сознание еще успело отметить, как сзади кто принялся
шарить у меня по карманам. Но это уже не вызвало никаких эмоций.
Шарят и шарят, что тут такого? Может, им надо? Обычное дело, сущая
ерунда.