. Теперь есть возможность расквитаться с ним…
– Лициний Дентикул и Корнелий Приск – этих ты тоже знаешь, – продолжал Пангей. – А вот Марк Тициний, центурион, для тебя человек новый…
– В самом деле! Кто таков? Впервые слышу.
– Раб Волкация кое-что рассказал мне о нем. В Риме он живет инквилином144, а в Сабинской земле у него есть небольшое именьице. Еще я узнал о его брате, заочно осужденном…
– А что он такого натворил? – с интересом спросил Минуций.
– Помнишь, что произошло под Сутулом145 в Нумидии?
– Ну как же! Я тогда был во Фракии. Отец прислал мне письмо, в котором подробно описал, как наши легионы позорно сдались Югурте.
– Так вот, брат этого Марка Тициния, тоже центурион, был подкуплен Югуртой и поздней ночью впустил нумидийцев в римский лагерь. Тогда-то Авла Постумия146 и его воинов охватила паника, и они на следующий день сдались Югурте на унизительных условиях, пообещав нумидийскому царю очистить Африку. А предатель-центурион, брат Марка Тициния, до сих пор скрывается где-то. После поражения Югурты он бежал к Бокху, но, узнав, что мавретанский царь перешел на сторону римлян, исчез бесследно.
– Занятная история… Есть еще что-нибудь?
– Кажется, я нашел покупателя для нашего столового серебра, – сказал Пангей.
– Вот это кстати… И кто же он?
– Спурий Торий с Эсквилина.
– А, знаю… Бывший народный трибун?
– Он самый. Обещал зайти на днях… если ты, конечно, не передумал.
– Нет. Мне срочно нужны деньги. Этот скряга, оружейник Стертиний, требует большой задаток, прежде чем отдать мне партию вооружения в кредит.
Пангей взглянул на господина с удивлением.
– Я думал, ты оставил мысль об открытии школы гладиаторов…
– Не о гладиаторах речь, – сказал Минуций. – Я, видишь ли, решил приобрести настоящее оружие, для начала пятьсот комплектов тяжелого вооружения. Думаю перепродать его с выгодой, как только кимвры появятся по нашу сторону Альп. А что? Я рассудил, что при первых слухах об их вторжении спрос на оружие возрастет и оно подскочит в цене…
Разговор их прервала показавшаяся в дверях Неэра.
– Пришел Марк Лабиен, – доложила она.
– А, скажи ему, что я сейчас выйду, – заторопился Минуций и быстро спустил ноги с кровати. – Подай далматик147, Пангей! А ты, Неэра, распорядись, чтобы поставили кресла у камина и принесли вина…
В атрии148, ожидая появления хозяина дома, прохаживался взад и вперед молодой человек лет двадцати восьми-тридцати. Он был среднего роста, широкоплечий, с открытым мужественным лицом, одетый в новую, превосходно выбеленную тогу.