Опрошенная Зинаида Печенкина показала, что пригласила свадебного
коллегу Вязовскина к себе в общагу, потому, что её соседка по
комнате Евдокия Котенёва с утра уехала к родителям в деревню.
Уехала на все выходные и аж до понедельника. А, значит, комната
была свободна для общения с новым интересным и таким многознающим
знакомым. Поскольку запасливый Алёша спиртным уже затарился,
прихватив со свадебного стола бутылку водки, то дело встало только
за закусью. Особо не мудрствуя, Зинаида дала Вязанкину ключ от
комнаты, назвала её номер и показала, в какой стороне та находится.
А сама направилась в ночной буфет общаги, предназначенный для
жильцов, трудящихся на «Прогрессе» во вторую смену.
Но вот тут все пошло не совсем по тому плану, который выстроили
свидетели Зина и Алёша. И, если Зинаида всё исполнила
безукоризненно и успешно закупилась в буфете куском вареной курицы
и полудюжиной беляшей, то Алексей свою миссию начисто провалил.
Бездарно, да еще и со скандалом. С дурно пахнущим скандалом.
И я уже совсем тщанием принялся читать объяснение, отобранное у
виновника ночных событий. Документ, кроме заполненной шапки, был
исписан Алексеем Вязовскиным собственноручно. Подробно и
обстоятельно. И даже не без художественных изысков. Мне почему-то
подумалось, что автор этих шести страниц подвизается в каком-нибудь
литературном кружке или несет общественную нагрузку по выпуску
стенгазеты.
Итак, суммировав откровения Зинаиды и Алексея, я начал что-то
понимать. Скорее всего, Вязовскина подвела его непреодолимая тяга к
халявному гурманству и жадность до гастрономического дефицита. В
силу своих свидетельских прерогатив и находясь в непосредственной
близости от жениха и невесты, Алёша не отказывал себе ни в чем. А
так как стол молодоженов деликатесами был укомплектован побогаче
прочих, то и Вязовскин, пользуясь случаем, тоже не дал слабины.
Упитанный Алексей и прежде отсутствием аппетита не страдал, а тут и
вовсе отвязался. Фамилия обязывала…
Теперь же, задним умом он понимал, что погорячился. Что немного
переборщил с потреблением заливных, жульенов и салатов всех четырех
видов. Да еще в двойных, а то и в тройных экземплярах. А при
воспоминании о жирном бисквитном торте и об, в одну харю съеденных
тарталетках с черной и красной икрой, Алёша вполне ощутимо
испытывал жуткие рвотные позывы. Он уже несколько раз порывался
свалить домой или, хотя бы, скрыться в кустах и проблеваться, но
эта дура Зинаида вцепилась в его левую руку, как клещ и непрерывно
молола какие-то глупости, над которыми сама же визгливо
смеялась.