- Тогда ладно.
Глупости говоришь! – крутанув задницей, начальница ловко
вывернулась из объятий и взяла со стола чашку.
- Я от Данилина к
себе возвращалась, когда она от тебя вышла, – отхлебнув, она
продолжила, – Ира баба хорошая, не подлая, но с ней лучше не
скандалить. Её и без того Талгат сильно обидел. У Иры отец
заместителем начальника следственного Управления в городе был. Умер
он почти, как два года. Это она должна была вместо Ахмедханова
первым замом быть, но уговорила отца и тот Талгата вместо неё на
должность протащил. И через месяц умер. Инфаркт. А Талгат сразу Иру
и бросил.
Зуева попыталась
рассмотреть в моей физиономии, дошло ли до меня сказанное
ею.
- Лид, я, что,
похож на дебошира? Или на гонителя брошенных женщин?! – я обиженно
посмотрел на нее и снова попытался притиснуть к себе.
Захотелось
интимной близости и я уже подумывал, не повернуть ли ключ в
двери...
- Войдет
кто-нибудь, – сделав страшные глаза, опять отстранилась строгая
начальница. И кивнув на еще не подшитые два материала, деловито
поинтересовалась, – Успеешь сегодня карточки выставить?
Мне стало
по-настоящему грустно. Иной, не к месту такой вот заданный вопрос,
хуже пинка по яйцам в момент кипящего либидо. Ох уж эти
начальственные женщины, никакого в них романтизма. Воистину, правит
нами век казенный...
- Теперь уже и не
знаю. А вы, Лидия Андреевна ступайте себе с миром! – холодно
ответил я, еще секунду назад вожделенной мною женщине. Оказавшейся
черствой бюрократкой.
Обиженная и ничего
не понимающая Зуева удалилась.
А я, закрыв за ней
дверь на замок, сел за стол и опять начал старательно
концентрироваться на опостылевших бумажках. И до появления
свидетелей я успел не только вынести оба постановления о
приостановлении и подшить сами материалы, но и заполнить
карточки.
С чувством
исполненного долга, я понес дела в учетную группу. Тонечка меня
встретила взором, полным томной задумчивости, а Валентина
по-прежнему была прекрасна и холодна, как античная статуя.
Следовало бы смотреть ей в глаза, а мой взгляд все никак не мог
оторваться от ее роскошной груди. В мозгу помещался только один
вопрос – четвертый номер или все-таки пятый? Взяв у меня дела, она
величественно кивнула на мою просьбу зарегистрировать карточки
сегодняшним числом. После чего, невообразимо изогнувшись, положила
их себе за спину на полку. Они все сегодня сговорились что
ли?