– Скажи, человек, зачем ты меня спровоцировал? – Я
вздрогнул, зашипел от боли и осмотрелся. Мы уже покинули город,
слуги шли в некотором отдалении, Иштрилл шла рядом, намотав цепь на
руку.
– В чем заключалась провокация? – удивился я.
– Ты прекрасно видел, что я не хотела тебя мучить. Но ты
намеренно разозлил меня.
Я задумался. А в самом деле, зачем? Мог ведь просто изобразить
сопротивление, наша договоренность с оу Лэтеаром тогда считалась бы
выполненной. Но я дрался с большим удовольствием. До последнего
момента я не стремился убить оли, но врезать ей хорошенько – о, это
было очень, очень приятно. Я, кажется, понял, в чем дело. И
скрывать не стал – для чего?
– Тому есть две причины. Во-первых, это был расчет. Если бы
вы не разозлились, продолжали меня жалеть, ваш отец, скорее всего,
разочаровался бы в «тренировочном снаряде». Зелье для вашего брата
он сможет делать и сам, если уж не хочет поручать это слугам –
достаточно один раз внимательно проследить за процессом. Других
причин моего нахождения здесь нет, и скоро я отправился бы в эту
вашу пресловутую школу. А вторая причина… Вы ведь не обманываетесь,
оли, моим спокойным отношением? Вы должны прекрасно понимать, что я
ненавижу всех первородных, а вас – особенно. У нас, людей, уже
больше чем столетие отсутствует рабство. Я родился и прожил всю
жизнь с мыслью, что рабство – это противоестественно и аморально. А
здесь меня сделали рабом, даже хуже – домашним животным, которое
избивают для того, чтобы научиться владеть оружием. Мне было
приятно хоть на время почувствовать себя свободным делать то, что я
захочу. Я вам мстил за свое унижение, оли Лэтеар. И еще я доказал
себе и вам, что вы так же мало отличаетесь от животных, как люди.
Да я сохранил больше хладнокровия, чем вы! Если бы вас не остановил
отец, вы превратили бы меня в изрубленный кусок мяса – это ли не
свидетельство вашей мудрости и превосходства! У нас так даже с
домашними животными поступают только окончательно опустившиеся
твари, которые скрывают свое поведение от всех остальных, –
ведь если о таком узнают, с ними просто перестанут вести дела.
Оли Лэтеар побледнела и даже отшатнулась от меня. Рука ее
дернулась к кинжалу, но она переборола себя.
– Я сама не ожидала от себя такого поведения. И с тех пор,
как мой брат привел тебя в город, я все больше и больше сомневаюсь,
что люди так уж неразумны, как мы привыкли думать! И мне даже
страшно представить, насколько ты нас ненавидишь. Ты и твой народ.
Раньше мы думали, что вы, как муравьи, – вы возводите
удивительно сложные города из камня, строите приспособления для
передвижения, приручаете животных, так, как муравьи приручают тлю.
Вы реагируете на агрессию так, как на нее отреагировали бы муравьи
– яростно, но бесстрастно, не испытывая чувств к нападающим, но
стремясь только устранить угрозу. Но если это не так, если вы такие
же или почти такие же, как мы – то у нас и в самом деле появился
враг. Это пугает меня. – Иштрилл глубоко задумалась.