Удивительно. Кажется, я ломаю чье-то мировоззрение – даже
какую-то гордость от этого чувствую. И боги мои, кажется, оли
Лэтеар передо мной извиняется? Нет, это я уже перебираю. Но собой
она определенно недовольна.
– Меня не перестает удивлять, что нас принимают за
неразумных существ. Даже строение наших тел почти не отличается! И
внутри они тоже почти одинаковы, уж у меня-то была возможность
сравнить. Мне кажется, оли, вы лукавите. Не конкретно вы, а все
первородные, или даже только те первородные, кто решает за ваш
народ. Интересно, зачем им это?
Теперь девушка, наоборот, вспыхнула:
– Наши старейшины не ошибаются! Они ведут наш народ к
счастью и процветанию, не щадя усилий и тратя свое здоровье в
неустанных думах о благе!
Вот здорово! Прям как по писаному! А, главное, если заменить
старейшин на «его величество», получится один в один то, что
говорят у нас в школах. И давно ли я сам перестал считать его
величество непогрешимым? Нет, я и сейчас отношусь к нему с
уважением и почтением, но понимаю, что он такой же человек, как и
я.
– Хорошо-хорошо, – успокоил я девушку. – А
сколько их, старейшин?
– В каждом городе есть Совет восьми, в который входит
восемь самых мудрых, знатных и уважаемых глав родов. Мой отец –
один из них, – не удержавшись, похвасталась оли Лэтеар. –
И один из этих восьми становится представителем города. Когда нужно
принять какое-то решение, касающееся всего народа, все
представители собираются вместе.
– А сколько их, представителей? – быстро спросил
я.
– Восемь, конечно, – недоуменно ответила
Иштрилл. – Сколько городов, столько и представителей.
Я постарался прикинуть. Если от каждого города в войне участвует
по пятьсот эльфов, значит, общее количество солдат у первородных –
четыре тысячи. У нас не намного больше сейчас, но мы уже научились
с ними воевать – вот только как они разрушили городские стены?
Очень хотелось спросить сейчас, когда оли Лэтеар разговорилась…
Если бы я не знал точно, что в этом мире не знают взрывчатки, я бы
подумал, что использовали ее. Вместо этого я продолжил
расспрашивать об общественном устройстве. Оли Лэтеар охотно
рассказала, что нового старейшину выбирают из числа уважаемых
эльфов другие старейшины. Меняются они довольно редко – только если
один из старейшин умрет, или если семеро из них решат, что восьмой
не справляется со своими обязанностями. Как это сочетается с
уверенностью в том, что любой старейшина непогрешим и не может
ошибаться, я не понял, и заострять на этом внимание девушки не
стал. И вообще такая система не показалась мне очень разумной.
Получается, каждый из городов живет почти независимо, и общего
руководства у них практически нет, как в древней Греции? Видимо,
чего-то я не понимаю. В остальном первородные не очень отличались
от людей. Они делились на роды, в которых одна из семей
главенствовала. Получалось что-то вроде наших дворян. А остальные
были простолюдинами. Про законы я даже и спрашивать не стал – и так
приходилось намеренно тянуть время за сбором растений, преодолевая
и собственную боль и недомогание, чтобы успеть услышать побольше
интересного. Уже когда мы возвращались, я спросил, что не так с
западом, что туда отправляют провинившихся.