Оли Лэтеар покраснела – не знаю, от гнева или смущения, но
промолчала.
Раньше после такого длительного перехода и целых суток без сна я
бы проспал целый день. Но за последние месяцы я научился
контролировать себя даже во сне. Так что уже к полудню я заставил
себя разлепить глаза. Нельзя сказать, что эти четыре часа сна
принесли мне какое-то облегчение, но я был в состоянии двигаться и
продолжать путь. Значительные усилия потребовались на то, чтобы
заставить оли Лэтеар подняться.
– Куда ты так спешишь, человек? – спросила девушка,
когда немного пришла в себя. – Даже если отец уже отправил
погоню, они ищут нас в противоположной стороне.
Не желая объяснять основную причину спешки, я пробормотал что-то
о том, что как только выяснится, что мы не появлялись возле реки,
меня начнут искать повсюду. Мы шли весь день, не остановились даже
для того, чтобы поесть, – я заставил Иштрилл есть на ходу. Я
шел чуть позади девушки, и к тому времени, как солнце скрылось за
верхушками деревьев, она стала все чаще и чаще вопросительно
оглядываться на меня.
– Мы будем идти, пока есть силы, – ответил я на
невысказанный вопрос.
– У меня их уже нет.
– Но вы же идете?! – удивился я. Немного подумал, и
рассказал, как я в первый раз попал в лес, будучи в составе
Лирантской тысячи, как мы шли и днем и ночью, а из леса летели
стрелы, и нас становилось все меньше, и мы ничего не могли сделать.
А потом я рассказал, как мы с Беаром выбирались из леса вдвоем,
прячась и переползая с места на место, как нас гнали по степи день
за днем, как мы набрели на уничтоженную эльфами деревню. Потом я
рассказал, из-за чего умер мой отец, и как я оказался в армии.
Сам не знаю, для чего я все это говорил. Может, я подбадривал
сам себя, вспоминая, что бывало и тяжелее. А может, я говорил,
чтобы не заснуть случайно на ходу. Или чтобы не заснула Иштрилл. А
может быть, мне хотелось, чтобы она поняла, почему я так ненавижу
первородных, почему я так упорно стараюсь вернуться к людям.
Я остановился, только когда небо начало светлеть. Я давно уже
шел впереди, а Иштрилл была вынуждена идти за мной. Ведомая цепью,
она механически переставляла ноги, и, кажется, давно перестала меня
слушать. И когда я встал, а натяжение цепи ослабло, она просто
свалилась с ног и заснула там, где стояла. Я уже и сам не слишком
адекватно воспринимал происходящее. В том месте совсем не было
мэллорнов и было довольно холодно. Я снял ошейник, наломал охапку
еловых веток и перетащил на них девушку. Костер разводить не стал,
не нашел в себе сил. Просто лег рядом с первородной, укрылся плащом
и тут же уснул. На этот раз проснуться было еще труднее. Хотелось
разрешить себе поспать еще пару часов, но было слишком холодно,
особенно с того бока, к которому не прижималась оли Лэтеар. Я
все-таки сполз с подстилки, обругал себя мысленно за то, что забыл
перед сном пристегнуть ошейник на место, и собрал немного хвороста.
Когда костер разгорелся, я, плюнув на осторожность, снова лег
спать. Если мои расчеты верны, мы уже приблизились к краю леса, так
что если выйти поздним вечером, к утру должны как раз добраться до
пограничного города.