– Мы на разведку, – показал мне знаками Беар. –
Начнется шум – сними обоих и уходи. И груз не забудь. – И
оставив мне свой арбалет, начал медленно пятиться назад. Кандалы с
ног первородного мы давно сняли, да и руки перевели в более удобное
для ходьбы положение, оставив их закованными спереди. Опасаться
осмысленных действий от несчастного, после такого количества
обезболивающего порошка было бы глупо.
Мне очень хотелось сначала выяснить, о какой разведке идет речь
и почему она должна сопровождаться шумом, но я не стал задавать
вопросов. Я и так последние несколько часов не уставал проклинать
себя за свою дурацкую идею с пленением вражеского командира
практически в центре чужой территории. Боль и усталость изрядно
пошатнули мой оптимизм, и мне казалось, что я не только провалил
задание, но и подвел своих товарищей, которые теперь обречены на
гибель. И еще неизвестно, как такие усиленные поиски пережили
остальные две тройки, отправившиеся на разведку! И требовать
объяснений теперь, когда я фактически являюсь обузой для друзей, я
не собирался.
Ждать, когда начнется обещанный шум, было мучительно – прошло не
меньше шести часов, когда где-то сзади и справа послышались крики и
эльфийский сигнальный пересвист. Я навел арбалет на фигуру одного
из наблюдателей и выстрелил. Не глядя на результат, я подхватил
второй арбалет и навел его на второго первородного. Это заняло
всего пару мгновений, но наблюдателя уже не было на том месте, где
я привык его видеть за последние часы. Короткий приступ паники и
чувство облегчения – эльф просто уже начал спускаться. Рука у меня
от волнения слегка дрогнула, и тяжелый болт, вместо того чтобы
попасть в торс противнику, попал ему в голову, пробив ее насквозь и
застряв в стволе дерева. Я перевел взгляд на первую мишень, боясь
увидеть, что промахнулся, но тут тоже все было в порядке – этот
первородный также остался висеть на дереве со стрелой в груди. Я с
трудом поднялся на ноги, оперся на свою палку и заставил подняться
покорного, находящегося где-то в своих грезах первородного. Я шел
очень медленно, но все равно, прежде чем товарищи нас догнали, мне
удалось не только выйти из леса, но и оставить его примерно в
полутора верстах позади. Пожалуй, за все время, что мы провели в
лесу, это было самое ужасное испытание для моих нервов. Я боялся,
что Беар с Хамелеоном решили пожертвовать собой, чтобы дать мне
возможность уйти. С каждым шагом чувство вины терзало меня все
сильнее, я поминутно оглядывался назад, то надеясь, что увижу
фигуры своих товарищей, то боясь, что вместо них сейчас появится
редкая цепочка первородных. Как же тяжело было тысячнику Орену, у
которого не было даже надежды на то, что кто-то из тех, кого он
оставил прикрывать отход, сможет вернуться!