Перед тем как подойти к городу, разрушившие Элтеграб первородные
тоже переоделись: у них в сумках, оказывается, была сложена
одежда, которая не имела ничего общего с привычной мне
маскировочной. В новой одежде преобладали яркие цвета, у некоторых
из тех, кто отдавал приказы, она была вышита золотом. Выглядели
эльфы в ней празднично и напыщенно. У меня даже в глазах зарябило и
снова начало мутить. А вот меня заставили раздеться до исподнего и
снова связали руки. Еще несколько месяцев назад я бы, наверное,
умер от унижения. А теперь… Теперь нет. Вокруг меня были враги,
причем враги, которых я не уважал – чем лучше я узнавал
первородных, тем меньше иллюзий на их счет у меня оставалось.
Мудрые, благородные, возвышенные и прекрасные – такими я их
представлял по книгам. Книги врали. И я только утвердился в этом,
когда поприсутствовал на их празднике в честь победы над «грязными
животными, которые засоряют своим присутствием наш прекрасный
мир».
По мере того как мы шли через город, за нами собиралась
внушительная толпа восторженных зрителей. Первородные всех
возрастов с радостными криками следовали за «победоносной и
доблестной армией». О таковых своих качествах сообщали всем
желающим сами представители этой армии. Мы остановились возле уже
совсем неприличных размеров дерева, где нас встречали несколько
первородных, цвета одежды которых я не мог различить под тяжелыми
наслоениями золотой вышивки и драгоценных камней. Предводитель этой
армии доложил об успехах по уничтожению человеческих городов,
подробно расписал свои подвиги и те подвиги, которые под его
руководством совершали солдаты. Отдельно представили меня –
выяснилось, что я личный трофей доу Лэтеара, которого он обязуется
«привести к покорности» не более чем за неделю, после чего подарит
своей младшей сестре для оттачивания мастерства во владении уруми.
Упомянутая сестра, которая присутствовала в рядах встречающих, как
мне показалось, не проявила особой радости от предстоящего подарка,
но тем не менее вежливо поблагодарила брата за то, что он не
забывал о ней, даже страдая в тяжком плену. Глядя на эту сцену, я
сделал вывод, что теплые, родственные чувства у первородных не в
чести – слова лиры Иштрилл были вежливо-официальными, и большой
радости от чудесного возвращения старшего брата она не
демонстрировала.