Он переключается на Алёну и заново
заводится насчёт жалоб и профнепригодности. Юля у окошка вжимается
в кресло и жалобно оглядывается. Собравшаяся за скандалистом
очередь из трёх бабок – откуда только взялись! – осуждающе кивает и
поддакивает. Я выскакиваю из канцелярии, оббегаю пост охраны, чтобы
оказаться по ту сторону окошка, и на ходу вскрываю конверт.
Надеюсь, у Алёны хватит ума помолчать…
Нет, конечно.
– Андрей Степанович! Ваши
документы!
Директор, увлечённый руганью,
пытается от меня отмахнуться, но по ту сторону окошка я уже вижу
Валентину Владимировну, которая мягко, но решительно отодвигает
Алёну в сторону. Света во втором окошке отвлекает на себя бабок – я
улавливаю что-то насчёт ведьминского профсоюза и почётной Бабы Яги
прошлого года.
Хорошо, что я не взяла с собой
дракона. Не хватало, чтоб он перепугался и таки в кого-нибудь
вцепился – ладно ещё в дуру Алёну, а если в кого из
посетителей?..
– А жалобу я напишу, точно напишу, –
напоследок обещает директор. Презрительно фыркает сквозь усы в
сторону канцелярии, потом оборачивается ко мне. – И на вас тоже,
вот лично на приём к министру приду!
Я молча слежу, как он расписывается
в бланке – размашисто, резко, три буквы, летящий росчерк, – и
привычно прикидываю, что писать в объяснительной, если этот тип всё
же исполнит угрозу. Нужно реестр распечатать, чтоб видно было,
когда именно я передала конверт. Интересно, соседние департаменты в
курсе, как у нас отправляется почта? Хотя… Ну не ябедничать же на
неё. В конце концов, вторую неделю человек работает, а Валентина
Владимировна уже в курсе проблемы, она и присмотрит. Но шефу скажу,
пусть знает, если что.
Вежливо выпроваживаю директора и на
обратном пути натыкаюсь на Алёну – руки скрещены, губки поджаты.
Стоит, каблуком стучит.
– Извиниться не хочешь?
Мечтаю, ага.
Молча обхожу её и иду к
лестнице.
– Ты специально, да? – летит мне
вслед. – Специально приволокла сюда этого психа, чтоб он на меня
наорал!
Ну конечно. И конверт спрятала тоже
я, такая вот сволочь.
– Да ты!..
Я останавливаюсь, пальцы до боли
стискивают перила, в висках колотится пульс, кончики пальцев жжёт,
и дыхание перехватывает. Делаю вдох сквозь зубы, оглядываюсь через
плечо, и Алёна вдруг решает не продолжать. Смотрит зло и испуганно,
кривит губы, а потом разворачивается и уходит в канцелярию, хлопнув
дверью. Я отрываю ладонь от перил, почти ожидая увидеть на
полированном дереве не то обугленные отпечатки, не то борозды от
когтей…