Спал в ту ночь Сергей Павлович плохо. Несколько раз за ночь просыпался в холодном поту. Жажда его мучила, и он вставал с постели и жадно пил прямо из чайника ледяную воду. Не спалось ему и на другой день, всё не шла из ума Маша- её застывший, леденящий душу взгляд, слабые руки, белые, гладкие, длинные волосы, тонкая фигурка. Он знал, что она в школе ещё, то ли выпускной класс, то ли предпоследний. Девчонка совсем, но хороша чертовка, какой то нездешней, острой красотой, коленки эти, ноги длиннющие, пальцы. Пропала девка. Силы в ней мало физической, и здоровья Бог не дал, не справится одна с житьём деревенским. Не то, чтобы Сергей Павлович почувствовал жалость. Это чувство ему не ведомо было. Сергей Павлович легкую и сладкую добычу почуял.
Всю весну Маша из дома не выходила. Чем она там питалась одному Богу известно, видимо запасы какие-то в доме были. Но вот наступило лето, и Маша стала выбираться из дома потихоньку, то в магазинчик за шоколадкой и молоком, то к реке. Улица их тянулась вдоль берега реки, и у каждого двора был свой выход к реке через палисадник. Был он и у Маши. Она переходила узенькую песчаную улочку, открывала дверцу палисадника и глазам открывалась широкая речная даль-другого берега не видно, остров посередине реки, блики на воде. Маша вдыхала полной грудью речную свежесть, солнце и волшебный запах разнотравья, и становилось ей легче. Она и раньше любила это место, любила сидеть на берегу и читать. А теперь она забиралась в дедушкину старенькую лодку, что была на воде, привязанная толстым жгутом потёртой верёвки к аккуратно обструганному дедушкой колышку. Маша смотрела на этот колышек, и из глаз текли слёзы. Как же хорошо они жили втроём, с бабушкой и дедушкой, какой же уютный и светлый мир она потеряла. Лодку медленно качала лёгкая речная волна, и Маша забывалась.
– Маааша, ааабеедать, – слышалось ей
– Идууу, бабушка, – кричала Маша
Но через мгновенье, вздрогнув, она возвращалась в реальность и обхватив коленки руками ещё крепче, сглатывала горький комок, подкативший к горлу.
Cергей Павлович изменил свой привычный маршрут и ездил теперь по делам не в объезд, где дорога была удобней и шире, а по своей береговой улице, где дорога к выезду на шоссе пролегала мимо Машиного двора. У Машиного двора дорога так сильно сужалась, что его Жигулёнок ехал скорее на трёх колёсах чем на четырёх. Но Сергей Павлович крепко держался за руль, ехал медленно, по другому здесь и не проедешь, не придерёшься. Несколько раз останавливался, выходил из машины и делал вид, что выбирает манёвр, а сам всё выискивал глазами Машу. И всё время находил её в старой лодке на реке, она смотрела на воду, обхватив острые коленки руками, и не замечала ничего вокруг.