– Освободи его.
Я кивнул. Встал и поплелся в подвал. Боже, что я делаю? Я иду навстречу смерти. И веду туда дочь. Он убьет нас обоих. Разве нет? Но ноги мои шли и руки отперли дверь в подвал. Уже в который раз за эту ночь я спускался во мрак. Но теперь мне казалось, что я делаю это в последний раз. Крис тихо и молча следовала за мной, словно тень.
Пленник безмолвно сидел у стены и смотрел на нас. Хотя кто теперь в чьем плену? Я отпер замки, сорвал все амулеты и сковывающие его цепи. И тут же железная хватка сдавила мое горло. Я оказался прижатым стене; ноги мои болтались, не доставая до пола. Удерживаемый его рукой, я висел, хрипя и задыхаясь.
– Нет! Отпусти папу! Ты обещал!
Я рухнул на пол. Горло саднило. Я судорожно вдохнул и закашлялся. Грохот разбиваемого стекла – он разметал склянки с его кровью – стены и пол покрылись кровавыми брызгами и осколками. Я отыскал взглядом Крис. Она была жива и невредима – слава Богу. Мой враг стоял рядом, склонившись к ней, и впервые я видел какое-то подобие человеческих эмоций на его лице:
– Ты пойдешь со мной?
Я замер, ожидая ее ответа. Глядя ему в глаза, Крис покачала головой. Я выдохнул.
– Ты уверена?
Она посмотрела на меня, потом на него – и кивнула. Я был готов броситься к ней, если бы он сделал лишь одно движение.
Но он даже не думал нападать – немного помедлив и даже не взглянув на меня, он направился к лестнице. Он уходил.
– Но она… умрет? – голос мой дрожал сильнее, чем мне хотелось бы.
Полуобернувшись, он ответил:
– Нет.
Он ушел.
Мы остались с Кристин вдвоем. Она подошла и, чуть улыбнувшись, сказала:
– Все хорошо, папа, – но улыбка ее была грустной. Она протянула мне руку:
– Пойдем.
Я сжал ее ладошку – она была чуть теплой – и вместе мы поднялись наверх.
За окном уже светало. Я был рад новому дню – надеялся, что он разгонит мрак в моей душе. Я все еще не знал, как жить дальше. Надо бы поспать, чтобы восстановить силы. Но… я боялся уснуть. Боялся снов и того, что может случиться, пока я сплю. Поэтому я пошел на кухню и сварил себе кофе. Крис сидела рядом на стуле, болтая ногами и глядя в окно. От завтрака она отказалась, сказав, что еще слишком рано. Она была бледной и уставшей, но все еще похожей на мою дочь, мою маленькую девочку. Мне очень хотелось расспросить, какие отношения у нее с этим монстром, что еще он ей сказал. Но я боялся спрашивать – боялся ее реакции. Потом. Я спрошу у нее потом. Сейчас мы оба слишком устали. И просто сидели рядом, молча глядя в окно и жмурясь на солнце.