До сих пор помню – где что лежит, как пахнет, что представляет собою на ощупь. Я и сейчас все отыскал бы в этой каморке: тут не только кухонная утварь, но и папин инструмент: на нижней полке молоток, клещи, коробка с гвоздями, под полкой обувные щетки.
Зачем эти знания: что где лежит, где заедает фитиль в керосинке? Мне никогда не придется искать или использовать эти вещи – их нет. Давно сгорел чулан. Почему память об этих предметах так долго занимает место в моей голове?
Как и много лет назад мы опять вдвоем на кухне, правда, не в Купавне – в Москве, и уже не мама, а я – мою посуду. В ее руках тарелки ходят ходуном – того гляди разобьются.
Навожу на кухне порядок; мне кажется, мама довольна.
Мне хочется вывести ее погулять.
Она идет даже лучше, чем я мог ожидать. Проходим нашу улицу, сворачиваем на Гоголевский.
Именно сюда меня мама водила в группу к Анне Дмитриевне. Это был такой частный мини детский сад на свежем воздухе. Анне Дмитриевне врачи посоветовали побольше гулять, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье, и она решила взять группу дошкольников: хоть и не очень чистый, но воздух, да и деньги – не лишнее подспорье в борьбе с болячками.
Первый раз меня привели – мне еще и двух не было, возраст, когда от мамы я почти не отлеплялся.
Мама воспользовалась моментом, когда воспитательница заговаривала мне зубы (мне дали подержать чью-то лопатку), и побежала по магазинам. Я довольно быстро обнаружил подвох, забегал взглядом по сторонам, и, наконец, закатил страшный рев с причитаниями.
Историю эту я вряд ли хорошо помню сам, скорее – излагаю версию, воссозданную по рассказам старшей сестры, которая часто ее поминала, в том числе в присутствии моих барышень, за которыми я ухаживал в старших классах: «Когда мама вернулась на Гоголевский, вокруг детской группы образовалась немалая толпа зевак – в центре рыдал ребенок, и сквозь плачь прорывался рефрен: «Мамочка, родненькая, и на кого ж ты меня покинула!».
Уже через пару дней я освоился и в эту группу проходил несколько лет вплоть до школы.
Впрочем, уже будучи первоклассником, я нередко ходил на бульвар с мамой за ручку. Я тянул ее вперед, она шла следом.
Вот и через сорок лет мы шли точно так же.
Дошли до места наших «пряталок», свернули на Старый Арбат. Мать с интересом смотрела на весь тот новый балаган, что здесь развернули в последние годы: художники, танцоры, и самые популярные – чтецы пошлого анекдота, расположившиеся прямо у входа в Вахтанговский.