К моим восемнадцати мать поменяла двушку на однушку,
что было вполне ожидаемо, и мне пришлось снимать жилье. Благо, я
уже вполне умела содержать себя и понимала, что кроме йогуртов мне
нужна ещё одежда, обувь, фрукты и хоть иногда тарелка
супа.
Сняла крошечную комнатёнку с пьющими, но тихими
соседями. Да и не все из них пили. Несколько семей было вполне
обычных.
У меня даже появилась подруга Татьяна – я помогала
ей дрессировать и воспитывать её колли, Люси, которую она,
предварительно, ухитрилась разбаловать до невозможности. А ещё я
стала встречаться с Альбертом. Первая любовь никого не минует – я
оказалась не крепче остальных.
Сейчас, вспоминая этого хлыща, я просто не могу
понять, чем, ну чем он мог так привлечь меня?! Балованный,
привыкший к тому, что он у мамы – свет в окошке, капризный и
ленивый. Правда, вполне смазливый, обладающий той юношеской
красотой, которая вызывает умиление у стареющих женщин – высокий
рост, худощавость, голубые глаза и льняные кудри.
Его мама, высокая тётка, крашеная в цвет «баклажан»,
Маргарита Владимировна, владелица «бутика» с «эксклюзивной» одеждой
на местном рынке, каждый раз брезгливо морщила нос, когда видела
нас вместе, но молчала. Почему – я узнала совершенно
случайно.
— И не говори, Анжелочка, так всё сложно! И за
здоровьем нужно следить обязательно, да ещё и Бертик сейчас с
какой-то шлюшкой связался, я так волнуюсь и переживаю! А мне же
совершенно нельзя нервничать, ты же знаешь! Но ты же понимаешь, у
мальчика – потребности… Да-да, ты совершенно права! Кроме того,
если будет девочка из хорошей семьи – это такая ответственность! А
тут всё проще, аборт оплачу и дело с концом. Ой, всё, дорогая, моя
очередь…
Этот дивный монолог по телефону я услышала случайно,
в местной поликлинике, куда зашла пройти медкомиссию. Очередь в
регистратуру была велика, народ стоял в несколько рядов, из пяти
окошек работало только три, меня вынесло толпой прямо к
вожделенному окошечку через одно от неё. Думаю, кроме меня это
слышал ещё не один десяток человек. То, что Маргарита Владимировна
не заметила моего присутствия, было просто везением – толпа
колыхнулась ещё раз и разделила нас с ней.
Я застыла, боясь, что она повернёт голову налево и
увидит моё бордовое лицо и полыхающие уши. Мерзко, отвратительно… Я
чуть не плакала, но уйти не могла себе позволить – меня брали на
работу! На настоящую работу с договором, трудовой книжкой и стажем!
И здесь снова пришла на помощь «маска силы». Я не могла позволить
себе уйти из поликлиники, потому поплотнее прижала воображаемую
маску к лицу и протиснулась к окошку
регистратуры.