-
Всё сделала, Глеб Витальевич.
Ещё одно правило: вне кабинета называть
его только так. По имени – только во время секса.
-
Умничка, - тем же тоном ответил Самойский. – Детка, я хочу, чтобы ты
подготовилась к нашей встрече, - заявил он. – А я посмотрю, как ты это будешь
делать. Включи камеру, - скомандовал он.
Я говорила, что он извращенец? Ещё и
вуайерист махровый ко всему, иначе как объяснить его неуёмную тягу к порнороликам
типа хоумвидео и последующим просмотрам их? Меня это коробило, если честно,
особенно поначалу, сейчас же научилась воспринимать отстранённо. Поэтому я
молча сняла камеру с монитора и прикрепила на край стола, отодвинувшись в
кресле. Открыла программу – и всё это, прижимая трубку плечом к уху. Судя по
всему, мне ещё и будут по телефону указания давать. Маленький нюанс: я на своём
экране видела только изображение себя же, точнее, моих ног, пока ещё прикрытых
юбкой, и это же видел Глеб сейчас. То есть, мне тоже придётся наблюдать за
собой… Не моё это, не люблю подглядывать, но деваться некуда.
-
Медленно подними юбку, - повелительно произнёс Глеб. – И раздвинь ноги.
Я положила ладони на бёдра и начала поднимать
тонкую ткань, не отрывая взгляда от экрана. Два месяца хожу у него в
любовницах, казалось бы, давно можно привыкнуть, но – не могу. Конечно, я
девушка современная, и как доставить себе удовольствие, знаю, однако всё же
предпочитала заниматься этим наедине с собой, а не… вот так. А Глебу нравилось
смотреть, и просил он часто. Каждый раз приходилось преодолевать себя, и стыд
вперемешку со смущением не желали уходить. Вот и сейчас страстно хотелось
зажмуриться, получить хоть какую-то иллюзию уединения, но откуда я знаю, может,
Самойский сразу смотрит и по камере в моей приёмной под потолком, где отлично
видно моё лицо?! Так сказать, и крупный план, и общий… Я приподнялась,
полностью обнажив бёдра и низ живота, задрав юбку до пояса, и развела колени,
чувствуя, как щекам стало жарко от приступа замешательства.
-
Пошире, Лилечка, мне плохо видно, - последовало уточнение.
Пришлось чуть подвинуться и закинуть
одну ногу на подлокотник кресла, слушая, как участилось дыхание Глеба в трубке.
Стыд усилился, особенно когда поняла, что пикантная ситуация всё же вызвала
отклик в теле. Возбуждение вспыхнуло в глубине ярким солнышком, брызнуло по венам
огненными ручейками, вытесняя другие эмоции. Я почувствовала, что трусики уже
влажные, и тяжело сглотнула, скривив губы в улыбке. Ну конечно. Предсказуемая
реакция. Тело привыкло к удовольствию, оно его хотело в любом виде, и плевало
на заморочки разума. Глеб хорошо меня выдрессировал за эти месяцы, да…