— Это правда? — Первый нарушил тишину
голос Алана, — скажи мне, Тейлор, всё что я только что услышал это
правда?
— Да, дядя Алан — это всё правда, —
из-за долгого молчания мой голос немного осип, но Алан меня
услышал, — это всё сделала ваша дочь.
Услышав мой голос он вздрогнул и
посмотрел на меня более осмысленным и даже растерянным
взглядом.
— Но это же бессмыслица, — возразил
он, — зачем ей всё это делать с тобой, вы же лучшие подруги, вы
были вместе столько лет, и тут вдруг она ни с того, ни с сего после
летних каникул начала..., — на этих словах Алан запнулся и в его
глазах отразилось понимание, — вот идиот. Какой же я идиот, —
сказал он и ухватился руками за голову, — поверил ей на слово, не
убедился. Чёрт. Ещё и эта Хэсс. Да за что мне всё это?
— Алан? — спросил его папа в
замешательстве.
После оклика дядя будто очнулся от
наваждения и поднял глаза на нас. В его взгляде было и
замешательство, и извинение, и злость.
— Денни. Тейлор. Простите. Это всё
моя вина. Я, — тут он запнулся и у него как будто случилось
озарение, — я не могу рассказать всего, но вы узнаете всё что нужно
вечером или завтра с утра. Но мне нужно чтобы вы поверили мне.
Нужно будет подписать соглашение о неразглашении, ещё встретиться с
другой пострадавшей стороной. Да, я точно смогу это всё устроить.
Денни, — обратился он к моему отцу, — прошу поверь мне. Я смогу всё
объяснить после того как обо всём договорюсь, и мы подпишем нужные
документы, поэтому прошу лишь довериться мне. Я знаю, это не легко
после всего что произошло, но... пожалуйста.
Папа смотрел на него долгую минуту и
наконец ответил:
— Алан, что за херню ты несёшь?
Довериться? Твоя дочь организовала травлю на мою. И ты хочешь
куда-то слинять за каким-то договором о неразглашении и привести
кого-то ещё? Что происходит Алан? — с каждым новым предложением
голос папы повышался всё сильней, а под конец он уже кричал.
— Денни, успокойся, — сказал Алан, —
я прошу лишь поверить мне и не задавать лишних вопросов, но...
— Всего лишь? — перебил его папа.
— Да, — Алан поднял руки в
успокаивающем жесте, — прошу тебя. Единственное, что я могу тебе
сказать, это то, что это намного серьёзней травли в школе. Я
понимаю, что для тебя нет ничего серьёзней чем благополучие твоей
дочери, но и для меня тоже. Пойми, если бы я мог, я бы всё
рассказал, но я подписал документ.