Ну что же пришло время
объяснений.
— Эмма, — начала была я, но папа меня
остановил, подняв руку.
— Не надо милая, — сказал он, — тебе
не стоит вспоминать через что ты прошла ещё раз и тем более
проговаривать это вслух второй день подряд. У меня есть запись
твоего «признания» из полицейского участка, — сказав это он достал
диктофон и положил его на стол.
Мои глаза расширились от удивления. И
я не была уверена от чего больше. От того, что мою речь записали
без моего согласия, или что папа вообще подумал об этом. Я лично
даже не подумала, что всё это можно просто записать. Я взглянула на
Алана, и я точно могу сказать, что он чуть-чуть удивился и даже
как-то напрягся.
— Но как? — Я не знала о чём именно
лучше спросить и поэтому попыталась задать вопрос по двум
интересующим меня темам. У меня получилось не очень хорошо, но папа
меня понял.
— Запись была сделана с моего
разрешения, а копию я попросил, когда мы уходили из участка.
— Но, — попыталась я что-то
возразить.
— Милая, я знаю, что делать запись не
предупредив тебя было не совсем хорошей идеей, но у них были
показания свидетелей, и все они обвиняли тебя. Я просто не мог
поверить, что ты просто без причины на кого-то напала. Но ты просто
ни с кем не говорила и обратила внимание только на меня, когда я
зашёл.
— Правда? — Если честно, то я и
правда не помню, чтобы у меня кто-то что-то спрашивал перед тем как
пришёл папа. Видимо состояние у меня было хуже, чем я думала. Или
они просто солгали, что вообще о чём-то у меня интересовались. И
что-то мне подсказывает, что скорее всего это второй вариант.
— Правда, милая. Но во всём этом есть
и хорошая сторона.
— И какая же? — Я не совсем понимала,
что должна испытывать по поводу всего этого, так что я просто
сдалась и оставила выяснение отношений с папой на потом. Не на
глазах у Алана.
— Тебе не придётся говорить это ещё
раз, — с этими словами он включил запись.
Мой голос раздался из динамиков, и он
был обычным, спокойным, размеренным. Совершенно не подходящим к
тому о чём я говорила.
Когда мой рассказ закончился,
динамики замолчали и гостиная погрузилась в тишину. Алан сидел
сжимая кулаки на коленях и смотрел в одну точку перед собой, эмоций
на лице не было вовсе. Папа сидел и точно так же сжимал кулаки, но
маска спокойствия всё же треснула на его лице, и было видно, как он
зол из-за всей этой ситуации.