Мелкая дробь по стеклу привлекла мое внимание к однообразному
пейзажу за окном. С неба снова сыпалось не пойми что – то ли снег,
то ли дождь – и, ударяясь о прозрачную поверхность, тонкими
полосами стекало по диагонали вниз. По крыше забарабанило сильнее,
громче – похоже, все же град. Прекрасно! Конец апреля, первые
робкие ростки пробиваются сквозь промерзлую землю, тут-то их и
поколотит.
Я вздохнула, искренне сочувствуя фермерам окрестных земель. И
ведь на ненавистных магов не свалишь – их уже почти сто лет как
повывели.
Ну, не всех, конечно, но кого нашли – так точно. Выжившие
прятались, переезжали, притворяясь обычными людьми: ведь если ты не
колдуешь, то и определить никак нельзя, одаренный ты или нет.
Чуть не хмыкнула вслух от издевательской формулировки,
оставшейся с прежних времён, когда магов почитали и боялись.
Одаренный!
Скорее, проклятый. Обреченный таиться, не демонстрировать данную
свыше силу, глушить все ее проявления, и горе тебе, если хоть искра
прорвётся наружу… толпа не дремлет. Детей в школах учат
распознавать магов: если заметил что подозрительное – сразу сообщай
родителям или властям!
Я потёрла руки друг о друга, пытаясь согреть закоченевшие
пальцы. Очередная дурацкая мода, диктуемая людским страхом –
кружевные митенки. Говорят, раньше можно было носить плотные
кожаные перчатки не только профессиональным рабочим, но и обычным
людям. Теперь же разрешённый максимум – закрытая ладонь. Ногти
всегда должны быть на виду, ведь они первыми начинают светиться при
магическом выбросе. Глупость, как по мне.
Мои никогда не светились.
Подышав на ладони, я спрятала их в подмышки. Поза, недостойная
приличной девушки, ну да я и не на приеме у мэра. Не то, чтобы
часто я там бывала, хотя матушку регулярно приглашали. Она вообще
пользовалась уважением горожан – хорошенькая вдова с образованием,
не слишком демонстрирующая ум – мужчины вокруг нее так и вились, но
замуж звать не спешили. Матушка, впрочем, туда и не собиралась.
Хранила верность моему давно погибшему отцу.
Под ногами глухо скрипнуло, протяжно и пугающе, так что дама на
соседнем сиденье подскочила и перестала похрапывать.
– Помилуйте небеса, это еще что? – пробормотала она
спросонья.
Я мило улыбнулась ей и предупреждающе пнула по решетке. Бенджи
иногда забывал о конспирации и порывался общаться, для чего сейчас
было совершенно не место и не время. Животных в поезда не пускали,
они обязаны были ехать в отдельном, багажном вагоне, где было еще
холоднее, чем в пассажирском. Мой избалованный скворец там точно
окоченел бы.