В суете посадки пронести его незаметно не составило труда.
Плотно укрытая чехлом клетка походила на громоздкий саквояж, а
характерную ручку-кольцо я давно заменила на чемоданную, как раз на
такой случай. Причудливая дамская сумочка – сейчас женщины в дорогу
что только не берут. Шляпные коробки богатых особ, путешествовавших
первым классом, очень даже напоминали формой птичьи клетки, а их
содержимое – самих птиц, пестрых и взъерошенных.
Не понимаю эту страсть цеплять на голову распотрошенное гнездо.
Лет двадцать назад шляпки были куда практичнее – немаркие,
неброские, хоть как-то греют голову и не сползают при каждом чихе.
Одна из таких, кстати, красовалась на мне. Я иногда ловила на себе
неодобрительные взгляды пассажирок – носить нечто столь
старомодное, по их мнению, было просто неприлично. Мне же синий
потертый фетр напоминал о матери. После нее осталось не так много
одежды, но в основном именно такое – качественное, практичное,
ношеное, но в пристойном состоянии. Часть ее гардероба за годы
жизни в провинции отошла мне – в самые тяжёлые времена миссис
Шерман без раздумий брала иголку с ниткой и перешивала очередную
кружевную блузку в роскошное детское платье. Новую одежду мы
практически не покупали, а с тем, что имелось в наличии, я привыкла
обращаться аккуратно и бережно.
Судя же по модным журналам, которые иногда попадали к нам в дом
через дам-благотворительниц, уважающая себя столичная леди обязана
была одеваться в новом стиле каждый год. Откуда они брали на это
деньги – неизвестно, зарплата учительницы средней школы считалась
довольно пристойной по меркам Сен-Саммерса, тем не менее денег
хватало нам лишь на аренду скромного домика и еду. Все остальное
записывалось в категорию роскоши и приобреталось исключительно на
премии или наградные, которые мэр выдавал крайне неохотно, а после
смерти миссис Шерман так и вообще перестал.
Я пару лет перебивалась случайными заказами – шить у меня
получается неплохо, подогнать-расставить платье, укоротить его до
модной длины могу запросто. Если бы не притязания мэра, открыла бы
рано или поздно свое ателье… но увы. Ничего, девушки с руками,
растущими из нужного места, они и в столице не пропадут. Тем более,
я еду не наобум, в никуда. В Нью-Хоншире жила семья моей матери,
пусть и не самые близкие родственники, но вряд ли позволят пропасть
родной крови.