Осмотрев рану на шее «ефрейтора», Штык снова очистил ее, как
сумел, обработал и заклеил пластырем. В это время Хомяк неумело
«накрывал стол» и грел на костерке воду в кружке.
Во время завтрака Штык приказал Хомяку доложить своему
непосредственному начальству — ефрейтору Булю — о результатах
похода за водой.
- И с подробностями, - значительным голосом подчеркнул Штык,
демонстрируя полное равнодушие к душевным мукам «рядового»,
страдающего из-за необходимости детально рассказывать Булю о том,
как был потерян автомат.
- Ах ты гад! - заорал Буль, услышав, что «и тут автомат куда-то
делся». - Да ты же его утопил! Вот сученыш! Получи!
И выпотрошенная банка из-под тушенки полетела в голову
Хомяка.
- Брэк, - сказал Штык, поднимаясь на ноги. - Потом будем
отношения выяснять. Рядовой Хомяк! Костер затушить, вещи собрать,
через пятнадцать минут переезжаем.
За то время, пока Штык с Хомяком отсутствовали, Буль добрался до
мешка с лекарствами и основательно его растряс. Чего он успел за
это время наглотаться, уже не определить, но температура у него
упала, а вот аппетит, напротив, резко возрос. Набив брюхо, он тут
же ослаб и поднимать его пришлось под руки. Но свой автомат Хомяку
он отдавать отказался наотрез.
- Да я тебе даже ведро дерьма не доверю, - сказал он с вызовом
на робкое предложение Хомяка помочь нести тяжелую железку. - А
настоящий солдат со своим оружием никогда не расстается. Хоть
убейте меня тут же — ствол не отдам!
К трехэтажному зданию двигались по остаткам асфальтовой дороги.
Глубокие трещины беспорядочно изрезали дорожное полотно вдоль и
поперек. Местами в разломах проросли небольшие деревца и кусты.
Впереди, навьюченный рюкзаком, медленно брел Хомяк, снова
вспомнивший, что у него болят руки, ноги и спина. За ним, на
удивление бодро, самостоятельно вышагивал Буль с автоматом
наперевес. Штык опасался, что «ефрейтора» часть пути придется
тащить, но тот не только не «дал слабины», но и умудрялся
демонстрировать всем своим видом, что ни один мутант, козье вымя,
безнаказанным мимо не проскользнет. Замыкал шествие Штык, которому
из-за рюкзака приходилось идти вполоборота, чтобы не прозевать
возможное нападение собак сзади.
Справа медленно перекатывалось волнами травяное поле. Слева
тянулись выродившиеся и одичавшие фруктовые сады. Напитанный влагой
воздух, был чист и свеж, и даже не верилось, что может так
замечательно дышаться в этом заброшенном людьми и облюбованном
смертью, месте.