Грач и Хвост тут же сели на скамью и начали
снимать обувь. Штык, Буль и Хомяк так и остались стоять,
разглядывая хозяина.
Крот оказался достаточно крепким стариком, с коротко
стриженными седыми волосами и аккуратной белой бородой. Его
лицо с резкими чертами и грубой обветренной кожей
казалось излишне суровым, но это впечатление смягчали умные
живые глаза. Одет он был в теплую рубашку с длинными
рукавами, поверх которой красовался явно самодельный жилет
с большими черными пуговицами. Темно-зеленые штаны
и белые шерстяные носки завершали внешний облик озерного
сталкера.
— Так и будете стоять? — Крот смотрел
на Штыка и его «солдат» с насмешливым, даже
пренебрежительным любопытством, но было в его взгляде
что-то еще, тревожащее и успокаивающее одновременно. Как
у врача, который подозревает, что пациент не говорит ему
всей правды, но уверен, что сумеет определить правильный
диагноз и поставить больного на ноги.
— Буль, Хомяк, — сказал Штык, сдергивая с себя
куртку, одновременно неловко пытаясь прислонить автомат
к стене.
Крот постоял еще несколько секунд, пристально разглядывал
дисаров, потом повернулся к рукомойнику, висевшему над обитой
жестью дыркой в полу, помыл руки, вытер их чистой
тряпкой, отодвинул брезентовый полог и скрылся в соседней
комнате. Грач с Хвостом тоже помыли руки и отправились
вслед за Кротом. Понимая, что старик захочет расспросить
сталкеров с глазу на глаз, Штык не торопясь,
расположился на скамье. И пока он стаскивал ботинки,
и разматывал портянки, в соседней комнате что-то быстро
и неразборчиво говорил Грач.
Оставшись в форменной «хэбэшке» и босиком, Штык
некоторое время растерянно стоял, не зная толком, что делать
дальше, а потом решил не забивать себе голову глупостями,
и действовать по обстоятельствам. Впервые
за несколько дней они оказались под крышей жилого дома, где
было тепло и сухо, пахло травами и чем-то съедобным,
и даже присутствовал намек на некие блага
цивилизации.
На деревянном полу было постелено что-то вроде грубого
половика. Штык с удовольствием шагнул на сухую колючую
ткань и критически осмотрел своих подчиненных. Несмотря
на утреннюю стирку, от носков «бойцов» так попахивало,
что он приказал им снимать свои «ароматизаторы»
и пристраивать их на решетке рядом
с командирскими портянками. Потом Штык показал пальцем
на рукомойник, и «бойцы» безропотно помыли руки.
В холодном свете панелей было особенно хорошо заметно, как
сильно похудели и «сдали» генералы.