— И дороги тоже… — в голосе за спиной послышалась усмешка.
— А все мелочи вокруг… Я запоминаю плохо.
— Так что случилось с вашей летней экономкой? — спросила
я. — Той, что была самой приличной?
— Да… Я же о ней заговорил. Госпожа Вероника попросту
исчезла — ушла, не сказав никому ничего. Правда, я накануне
разгневался на нее… Думаю, она испугалась этого и ушла.
— Вы настолько страшны в гневе?
— Да, — отрезал он холодно — и я поняла, что тема и
серьезная, и ему лично очень-очень неприятная.
— Простите, — сочла за благо сказать я, про себя подумав,
что надо бы выяснить причину его гнева, чтобы не оказаться в
подобной ситуации.
— Ничего. Мы кстати уже прибыли.
Разговор заставил забыть меня о способе передвижения и о
собственном страхе.
— Так. Давайте мне руки — скрестите их над головой — я вас
ссажу. Так же в обратном порядке. Вот так, хорошо.
Я почувствовала под ногами твердую землю — и обрадовалась.
Потом поняла, как сильно болит пятая точка. С трудом удержала от
того, чтобы со стоном облегчения не растереть ее, плюнув на
приличия и присутствие вельможи.
Прошла вперед. Так! Идти ровно!! Обнаружила прямо перед
нами большую поляну в окружении деревьев — за ней были
величественные башни серого замка.Академия. Вблизи
она смотрелась совсем по-другому.
Милорд уже спешился. И, кивнув, проговорил:
— На этой поляне кадеты решают вопросы чести. Так… теперь
пора и мне становиться невидимым. И Грома
замаскировать.
Несколько пассов руками — и вороного красавца-коня не
видно. Потом исчезает и милорд Верд.
Мне кажется, что время течет медленно-медленно, каждая
минута застывает, чтобы посмотреть на то, насколько близко я
подойду к сумасшествию.
— Тише. — Теплые мужские руки обняли меня за плечи. Я не
видела милорда Верда, но чувствовала его за спиной. — Не дрожите.
Честью клянусь, с вашими сыновьями ничего не случится. Кто-то
кого-то поцарапает — и все. Они же сражаются до первой крови. Потом
мы с вами вернемся домой. Я налью вам своего гномьего самогона. Пол
чайной ложечки на стакан… Мы поужинаем. Или вы ели уже? Нет? Что-то
эти бездельники задерживаются. Может, решили отменить
все?
Сначала мы услышали радостный гомон мальчишеских голосов.
Потом увидели целую толпу.
— Двадцать два человека — вся группа, — довольно сказал
мне на ухо милорд.
— Давайте начинать, господа! — сказал парень
постарше.