Ветхие домишки, склепанные из досок, фанеры, жести – не дома, а
хибары. Грязные тесные улочки. Чад, поднимающийся от очагов, где
готовили пищу, и кузен. Никакого электричества – только жировые
свечи и факелы, только хардкор. Бедно одетые люди при виде нас и
россов чуть ли не падали ниц, как перед богами. Наверное, россы и
были для них богами, снисходившими время от времени с дарами.
Дары россов, как я понял, – это лекарства, небьющаяся посуда,
ткани и совсем простенькие приборы вроде параболических печей. И
даже такие примитивные приблуды встречались у Озерных людей очень
редко. Россы их не баловали.
Откуда брался бензин, я так и не выяснил. Вряд ли он сохранился
со времен Эры Тельца. Или “эпохи буржуев”, как я называл это время
про себя. Очевидно, его привозили россы. Байками в отсутствие
“богов” местные не пользовались, а только следили, чтобы они
находились в целости и сохранности.
Поначалу меня удивило, что Озерные люди ютятся на островках,
хотя вокруг места хоть отбавляй. Потом сообразил, что местность
вокруг озера переполнена Поганью, которая может напасть даже днем –
из-за обилия укромных темных местечек. Острова – самая безопасная
территория. Не исключено, что если бы не россы-туристы, бедолаги
давно бы откочевали из этих мест рядом с “зоной”. Возможность
попрошайничать держит их на месте.
Или привычка. Ведь часто бывает, что жить в ужасных условиях
людей заставляет простая привычка, и ничего более. Спросишь такого
застрявшего в рутине человека, почему он остается и страдает, – так
он найдет с десяток причин. Мозг вообще большой выдумщик – у него
обширный опыт оправдания глупых поступков.
Посреди островного городка высился храм какого-то языческого
божка. Храм был деревянный, восьмиугольный, с крышей наподобие двух
рогов. Монотеизм в Поганом поле не в почете. Чем разрозненнее и
беднее народ, тем больше он склонен к различным суевериям и
поклонению местечковым божкам. Или же в этом виновата волшба.
Ели мы с Кирой в купе – то есть хате, – тогда как россы были
приглашены на званый ужин к аборигенам, которые, судя по всему,
выскребли из сусеков последнее, чтобы уважить дорогих гостей. Нас с
Кирой никто не звал, а мы и не горели желанием. Я успел вздремнуть
на своей койке – в последнее время заметил за собой счастливую
способность засыпать быстро почти где угодно.