Чёрт, перенервничал! Слишком уж велико оказалось влияние на мою
психику факта погружения в родную среду. Тоска, щемящее чувство
тоски… По навечно потерянному.
Я крепко, до боли сжал руки в кулаки. Резко захотелось закурить,
выпить, высадить обойму в мишень или что-нибудь искромсать
мечом…
Но я просто глубоко вздохнул, досчитал про себя до десяти и
попытался успокоиться, подавив свои эмоции, ведь невдалеке уже
виднелось здание, по всей видимости, являющееся штабом
группировки.
Длинное двухэтажное здание, отделанное снаружи серым пластиком,
у крыльца - три флагштока. На центральном - синий ооновский флаг с
белой схематичной картой Земли, обрамлённой венком. Справа –
японский флаг, слева – российский триколор с двуглавым орлом в
центре. На входе в здание – почётный караул… Хотя, пожалуй, не
такой уж и почётный – двое серьёзных парней в броне, касках и при
автоматах.
Их мы миновали без особых проблем, а вот дальше мы нарвались на
внутреннюю охрану, которая наверняка бы помурыжила нас, если бы не
сопровождение в лице подполковника. А так, мы довольно быстро
миновали их и направились к генералу Кондратенко.
***
Обычный, совершенно ничем не примечательный кабинет – таких я в
своей прошлой жизни навидался предостаточно. Длинный стол, за
которым наверняка проводятся совещания, громоздкая коробка
монитора, пустые застеклённые шкафы вдоль стен, которые, правда,
смотрелись несколько чужеродно – было видно, что они нынешнему
хозяину кабинету не особо-то и нужны… В уголке виднелся виднелся
российский флаг, опять почему-то с гербом посередине, хотя таким
был только личный штандарт Президента РФ... Кстати, на стене
обнаружился и портрет главы государства – непременный артефакт
любого законопослушного госслужащего…
Генерал-майор Кондратенко встретил нас прямо у входа.
- Здравствуйте, господа. Пожалуйста, проходите, присаживайтесь,
- гостеприимно махнул он рукой.
Оп!.. Так ведь это же тот самый генерал, что навещал меня в
госпитале!..
- Добрый день, господин генерал-майор, - козырнула Кацураги. Я
тоже отдал честь русскому генералу, а спустя некоторое время нашему
примеру последовала и Аянами, хотя для неё этот жест явно был в
новинку.
По-английски русский говорил очень чисто, почти без акцента, в
отличие от нас с командиром. У Кацураги был мягкий восточный
выговор, а у меня наоборот – излишняя резкость и чеканность, больше
подходящая немецкому языку.