– Говоришь, плыл за тобой по болоту? По трясине полз?
Старый Такер задумчиво почесал спутанную седую бороду. Одинокий
дед, как и ещё несколько стариков, не имевших прямой родни,
составлял нам с другими сиротами компанию в нашей каждодневной
работе по разбору и сортировке растений, принесённых бригадами
сборщиков. На пустом участке между частоколом и нашей землянкой
среди кип различных трав на невысоких скамьях сидели стареющие,
занятые непосредственно перебором, а малышня сновала вокруг,
поднося новые пуки взамен отработанных, набивая мешки тем, что не
требовалось сушить и, наоборот, развешивая на верёвки, натянутые в
несколько рядов между вбитыми в землю жердями, то, что имеет
ценность и скотине на корм не пойдёт.
– Ещё как полз. Там, где я чуть сам не увяз, пробирался. Только
в открытой топи и отстал. Не полез уже.
Я, как старший, не особо суетился с мешкам и травами. Моё дело
присматривать, чтобы никто из мелюзги не отлынивал и на просьбы
стариков реагировать быстро. Потому и могу поболтать с
дедом-Такером. Он у нас языки почесать всегда за, а меня так и
распирает всего от несправедливости, что в обед упадёт плетьми на
мою бедную спину. И не то, чтобы через старого охотника думаю
повлиять на решение Хвана – Такер незнамо за что нелюб нашему
старосте, и это у них взаимно – а просто обиду свою выплеснуть
надо.
– Тогда это точно не тот котейка, что они притащили. Такой
молодой даже в чистую речку трижды подумает прежде, чем лезть. Не
любят они мокнуть, пачкаться.
– Так и я про то. Зачем мне брехать? Здоровенный то муфр был.
Старый зверь.
– Ой, гляди. Вирриса цвет, – отвлёкся от разговора продолжавший
разбирать пук растений старик. – И кто его в общую кучу кинул?
Совсем безглазые. Тьфу!
И действительно, среди вороха стеблей олемы, только на корм и
пригодной, выглядывает жёлтый цветок. Промах сборщика на лицо. Это
ценный трофей, какие обычно в отдельный туесок складывают. За фунт
таких в граде пол серебрушки дают. Востребованный ингредиент многих
зелий, оттого виррис варщики в сезон и скупают всюду. Как так можно
лопухнуться было? Работнички, блин!
– Я значит, предупредил, для общины благое дело свершил, и меня
же теперь плетьми.
Виррис виррисом, а заботит меня сейчас совершенно другое. Став
подростком, могу теперь, как и Вея, податься в сборщики. Там, в
отличие от моего нынешнего детского дела, за хорошую работу и
наградить могут – лишний кусок мяса выдать или медяк-другой даже,
если какой особо ценной травки отыскать выйдет. Но я пока здесь с
малышнёй при стариках ещё покручусь немного. В ватагу к кому-нибудь
хотел попроситься. Вот только после сегодняшней порки меня едва ли
кто сразу возьмёт. Придётся, пока подзабудется, подождать. Охотник,
который со страху зверю года накидывает, для ватаги – позор. Даже,
если это всего лишь подспорник, а не настоящий охотник. Вот ведь
подставился я с этим муфром!