Я выдохнул. А ведь точно. Чего это я? Сам ведь думал о том же.
Даже облаву ведь Хван с Лодмуром устраивали небось не ради
безопасности посёлка, а из-за даров, что в таком старом звере
таятся. Думали изловить пока не ушёл далеко.
– Это да, повезло мне, – не стал я обижаться на "Дурня". – У
посёлка на такого зверя наткнуться... Как он тут вообще
оказался?
– А вот это уже важный вопрос. – нахмурился дед. – Мстить едва
ли пришёл. Не слышал я, чтобы кто-то из наших с таким муфром
пересекался недавно. Значит, с места согнали. А вот кто согнал...
Если люди, то ладно. А вот если нет... Тогда с теми или с тем, кто
согнал, лучше бы никогда не встречаться. Никакие дары не стоят
того. Ты, Кит, мудрость мою на ус мотай, пока старик Такер жив. Не
те в Землю плывут, кто с хозяина леса куш богатый сорвал, а те, кто
упорным трудом по чуть-чуть накопил себе пропуск. Раз не послал мне
детей Единый, так хоть тебя, дурня, уму-разуму научу.
***
Полдень близился. В работе пока перерыв. Пообедали. Помог Марге
убрать со стола – плошки малышня сами вымоют – и заторопился на
собор. Опоздаю, не дай Единый, Хван к плетям ещё что прибавит.
– Не хмурься ты так, – посоветовала мне скрипучим голосом Марга.
– До большой крови пороть тебя не за что, а царапины на тебе вмиг
заживают. Вон, вчерашних почти и не видно уже.
– Ну ты скажешь, ба. Я что, боли страшусь по-твоему? Плевать я
на те раны хотел. Не возьмут же в ватагу. Вот обидно за что.
Только Марга у нас бабка суровая – из неё жалость выдавить
сложно. Любит нас-то, конечно, но тихо. Внутри держит тепло, а
напоказ злюка злюкой. И прикрикнет, и палкой огреет, коль что. Но
по делу всё только. И за мамку нам всем, и за бабку. Ближе неё
человек только Вея мне. И вообще, мы, как та семья – малышню втроём
тащим. Хотя, что малышня? Подрастают уже, пошла помощь от них.
Старшему Халашке уже восемь стукнуло. Скоро будет на кого оставить
других, если что.
– Вот и терпи молча, когда лупцевать станут, – посоветовала
старуха. – Глядишь, стойкость оценят.
Но это она утешает так. Кому сдалась моя стойкость, когда во
вранье обвиняют? Всё, пора мне бежать.
На пустом, покрытом вытоптанной травой пятаке земли, что у нас в
деревне зовётся собором, как-то слишком много народу. Зная, что из
четырёх ватаг наших две на промысле и бригады сборщиков только
вечером явятся, возникает вопрос – с чего так? Не иначе, Патарка и
швысты его разнесли, что пороть меня будут. Тут и бабы, и стариков
куча целая, и детворы прорва. А, что хуже всего, мужиков в толпе
тоже немало. И чего принесло всех? Много ли интересного смотреть,
как мальчишку хлещут? Хлещут ни за что ни про что.